Читать книгу - "Символическая история европейского средневековья - Мишель Пастуро"

Конечно, процессы забвения или замалчивания касаются не всех флагов, появившихся в современную эпоху, однако именно они обуславливают те типичные трудности, с которыми сталкивается исследователь политической эмблематики. При историко-археологическом подходе к изучению составляющих ее знаков и символов мы сталкиваемся то с отсутствием документов, то — чаще всего — с неоднозначным и противоречивым характером источников. Это касается как национальных флагов, так и эмблем политических партий. Попытка выяснить, с какого времени такой-то группой используется такая-то эмблема, кто ее выбрал, при каких обстоятельствах, по каким причинам, почти всегда обречена на провал^[658]. Впрочем, это не мешает всем этим знакам и символам полноценно «функционировать». Напротив, их туманное происхождение, а также окружающий их мифологический или символический дискурс способствуют тем лучшему функционированию. Мечтается лучше тогда, когда наверняка ничего не известно, а символы более действенны в тех случаях, когда они побуждают нас мечтать. Поэтому флаг меняют редко.

Действительно, смена флага является для страны очень серьезным символическим актом и поэтому происходит так редко. Недавний случай с Верхней Вольтой, переименованной в 1984 году в Буркина-Фасо и радикально изменившей свой флаг, как раз является таким редким случаем. Даже смена режима или идеологии не всегда сопровождаются изменением флага, по крайней мере не всегда радикальным. Рассмотрим несколько примеров, связанных со сменой монархического строя на республиканский. В 1889 году Бразилия, провозглашенная республикой, не только сохранила зеленый цвет, присутствовавший в эмблеме императорского дома Браганса (после он был переосмыслен как цвет амазонских лесов!), но также заодно оставила и императорскую державу, просто преобразовав ее в армиллярную сферу^[659], призванную напоминать о первых португальских мореплавателях^[660].

Точно так же в 1919 году Австрийская республика без колебаний воспроизводит в своем флаге геральдическое красно-белое знамя бывшего эрцгерцогства Австрийского. Но бывает еще интересней: в 1923 году новоявленная Турецкая республика, установление которой во всех сферах сопровождалось радикальным разрывом с прежним строем, имевшим почти тысячелетнюю историю, сохранила древний красный флаг Османской империи с белой звездой и белым полумесяцем; он по-прежнему является флагом Турции. Что касается коммунистической Польши, то она без тени стеснения вернула себе геральдические цвета древней польской монархии^[661]: белый и красный, которые издавна были неотъемлемыми национальными цветами. Ведь этот флаг представляет не только государство, он также представляет нацию.

Каждый флаг в действительности ставит перед нами вопрос об отношениях между государством и нацией. Однако сложно сказать, чьей по преимуществу эмблемой он становится. Почти всегда речь идет о «национальном флаге», однако именно текст конституции, исходящий от государства, дает флагу такое определение, а также регулирует и контролирует его использование. Флаг — это официальный символ, и обращаться с ним как попало не дозволено законом. Однако между правом и делом часто бывают значительные расхождения, и на практике вокруг флага выстраивается множество ритуалов, которые нельзя назвать ни официальными, ни государственными. Государству хотелось бы обладать монополией на флаг, однако это остается утопией, по крайней мере в демократических странах. Ведь флаг принадлежит еще и нации — и нации прежде всего. К примеру, на любом спортивном соревновании всякий болельщик национальной команды ощущает свое законное право размахивать флагом своей страны, а в случае поражения готов бросить его и даже топтать ногами. Все спортивные, праздничные, мемориальные, политические, идеологические ритуалы и ритуалы перехода, в которых задействуются национальные флаги, следовало бы изучить самым подробным образом. Флаги поднимают не только во время национальных праздников, военных или государственных церемоний. Этого требуют и множество других обстоятельств, как внешних, так и внутренних.

За отсутствием серьезных исследований, еще, вероятно, слишком рано делать выводы о том, каким образом флаг объединяет государство и нацию. Однако самое время задаться соответствующими вопросами. Например, в какой форме француз, итальянец, швед выражают свою причастность к флагу? С гордостью ли они его водружают? Делают ли они это вообще? Где, когда, как? Демонстрируется ли та же причастность к национальному флагу в странах с федеративным устройством (например, в Швейцарии или Германии)? Не отдается ли предпочтение флагу кантона или земли? Кроме того, не устарел ли в какой-то мере в странах Западной Европы обычай вывешивать флаги в день национального или регионального праздника? Тогда почему флаги охотно разворачивают на стадионах, особенно находясь за границей? Не возрастает ли стремление гордиться своим флагом вдалеке от дома? Выражает ли флаг ностальгию? Или его охотнее демонстрируют в тот момент, когда есть возможность противопоставить его другому флагу? Несомненно, это так и есть, если речь идет о меньшинстве, бунтующем против власти или страны-метрополии. Современные примеры многочисленны и часто весьма печальны: корсиканский флаг против французского, чеченский против российского, тибетский против китайского, баскский против испанского и французского, курдский — против флагов сразу нескольких государств. Флаги народов, которые не добились государственной независимости, в большей степени, чем другие, отсылают к идее нации. Но если в период войны или напряженности между двумя странами разъяренная толпа сжигает флаг другой страны, кто в таком случае оказывается под прицелом — вражеское государство или нация?

Флаги ведь еще и сжигают, забрасывают камнями, топчут, вешают и спускают. Символический предмет, эмблематическое изображение, персонифицированная аллегория, одновременно сигнал и вместилище памяти, прошлое и будущее, — флаг является объектом всех ритуальных действий, которым подвергаются наделенные силой знаки, выходящие за пределы своего смыслового заряда и своей исходной функции почти «стихийным» образом. Флаг живет и умирает, воскресает и носит траур, его ранят или захватывают в плен, его освобождают, перешивают и поднимают, ему отдают честь, его целуют, им покрываются, с ним спят, с ним умирают. А потом его складывают, убирают и забывают.