Читать книгу - "Высоцкий и другие. Памяти живых и мертвых - Владимир Соловьев"

А вот еще одна ресторанная история. Грустная. Но актуальная. Потому что чем все это кончится, известно каждому, какие там иллюзии, хоть бы одно исключение из правил, ни одной весточки оттуда!

— Даже слово это противное произносить не хочу, — сказала Алла после того, как у нее взяли биопсию и обнаружили лимфому Ходжкина. — Сколько они мне дадут? Два? Три года?

Они — это врачи, а она поступила в ведомство Бога, но как-то это не укладывалось в ее прелестной атеистической головке. Она была похожа на козочку с древнегреческой вазы, а в молодости, которую я не застал, кой-кому напоминала леонардову «даму с горностаем», другим — Анук Эме из культового фильма «Мужчина и женщина», а иным даже Нефертити. Присмотрелся как-то — в самом деле Нефертити, только не парадного портрета в цвете, а неоконченного, помните? Была в нашей Нефертити прелесть красоты, доброты и отзывчивости. Среди нас она была самой молодой, хотя сама компания была не то чтобы старой, а скорее стареющей, без притока молодой крови: постылое поколение, мы вышли из обоймы и приближались к пенсионному возрасту, пусть само это понятие пенсионного возраста в Америке, благодаря медицине и фармацевтике, растяжимо аж до бесконечности. Но это уже не «возраст» — к черту врачебный эвфемизм! — а старость. Гуттаперчевые старички, доходяги, живые мертвецы — вот кем мы станем в конце концов, пока не обратимся в прах. Однажды даже, месяца за четыре до того, как с ней стряслась беда, зашла речь о возрасте, и Алла, оглядев нас, буркнула что-то относительно своей сравнительно с нами молодости, но тут же прикусила язык: была не суеверной, а тактичной.

Сколько ей дали врачи? Сколько ей оставил Бог? На прошлой неделе была совсем плоха — десны ныли, живот болел, ничего есть не могла, на одной воде жила, я уж было подумал — метастазы, даже звонить боялся, а потом отпустило, полегчало, а не пора ли нам всем собраться, как ни в чем не бывало, говорит? Звала в гости, хотя не выдерживала больше трех часов и пускала в ход свою обычную формулу: «Вам еще не надоели хозяева?» — обращалась она к засидевшимся гостям, имея в виду себя и своих котов, и мы спешно делали ноги.