Читать книгу - "Упрямый Галилей - Игорь Дмитриев"

Кастелли советовал принять условия Риккарди. Но это означало, что Галилей должен был заказать еще одну копию «Dialogo», на что ушло бы много времени и денег. Проще, как полагал Галилей, воспользоваться испытанным приемом – организовать давление на отца Мостро. Лучше всего через родственников цензора, особенно женского пола. И Галилей в конце сентября 1630 года обращается с соответствующей просьбой к Катерине Риккарди-Никколини, которая, напоминаю, доводилась отцу Мостро двоюродной сестрой и была замужем за тосканским послом в Риме Франческо Никколини. Однако ей не сразу удалось исполнить просьбу Галилея. В письме от 12 октября 1630 года она извиняется за то, что не смогла поговорить с Padre Maestro del Sacro Palazzo по столь важному для Галилея вопросу[753].

Наконец, 19 октября 1630 года синьора Никколини сообщает Галилею, что сумела-таки выполнить свою миссию. Выслушав сестру, Риккарди заявил, что Галилей, так уж и быть, может не присылать в Рим всю книгу для повторного рассмотрения («non mandi il libro intero da rivedersi»), ограничившись отправкой только надлежащим образом переработанных текстов «предисловия и заключения»[754]. Но при этом Риккарди ставил следующее условие: во Флоренции книгу должен снова внимательно просмотреть имеющий соответствующую квалификацию Padre teologo из числа доминиканцев (сам отец Мостро был доминиканцем и членам прочих орденов, особенно иезуитам, не доверял[755]). Отец Мостро порекомендовал обратиться к Игнацио дель Ненте, оговорив, что Галилей вправе выбрать и другого цензора, но непременно доминиканца, имеющего опыт в подобных делах[756].

Дель Ненте был хорошо известен во Флоренции. Накануне описываемых событий он был в третий раз избран на должность приора монастыря Сан-Марко. Но падре Ненте был очень занят подготовкой к канонизации Доменики (Domenica da Paradiso, ей молились за тех, кто заразился чумой) и переносом мощей святого Антония, покровителя города, из монастыря Сан-Марко в кафедральный собор Санта-Мария-Маджоре (торжественная процессия должна была состояться 5 декабря). Поэтому Галилей, полагая, что у отца Ненте не будет времени для изучения «Dialogo», решил обратиться к другому доминиканцу – Иачинто (Джачинто) Стефани, консультанту флорентийской инквизиции и бывшему личному проповеднику Кристины Лотарингской. Галилей, опять-таки через синьору Катерину, согласовывает кандидатуру Стефани с Риккарди. 17 ноября 1630 года жена тосканского посла сообщает, что Padre Maestro del Sacro Palazzo в принципе не возражает, но требует, чтобы Галилей сначала прислал в Рим предисловие и заключение, после чего Риккарди даст Стефани «несколько инструкций (un poco d’instruttione)»[757].

30 ноября 1630 года Галилей получает письмо от Кастелли, который сообщает, что nostro Padre Visconti «пребывает в глубоком беспокойстве (in travaglio) в связи с каким-то, не знаю каким именно, астрологическим письмом (scritture di astrologia)», а Padre Maestro, то есть Риккарди, уже «несколько раз обещал… послать разрешение на Диалоги (la licenza per i Dialog[h]i) и передать это дело отцу Стефани, но не знаю, сделал ли он это»[758].

Итак, Галилей не торопился присылать в Рим предисловие и заключение, а Риккарди медлил с la licenza и с передачей инструкций во Флоренцию. У Висконти же, с которым Галилей умел находить компромиссы, были свои заботы – следствие по делу Орацио Моранди, несмотря на смерть последнего в тюрьме 7 ноября 1630 года, продолжалось, и в документах мелькало его, Висконти, имя. В итоге падре Раффаэлло отделался сравнительно легким наказанием – ему пришлось покинуть Рим.

Зима 1630 – 1631 годов не принесла каких-либо новостей, касавшихся публикации «Dialogo». 15 февраля Галилею исполнилось 67 лет, и ему очень не хотелось уйти из жизни, так и не увидев свою главную книгу напечатанной. Поэтому, как только мужскому населению Флоренции и ее окрестностей было разрешено выходить из дому, он 6 марта 1631 года, совершенно разбитый болезнью, отправляется во дворец великого герцога с жалобой на затягивание отцом Риккарди вопроса с выдачей разрешения на печатание его книги. На следующий день, 7 марта 1631 года, Галилей передает Чьоли пространное письмо, в котором описывает сложившуюся ситуацию с рассмотрением рукописи «Dialogo» и предлагает способы выхода из тупика. Выше я уже цитировал отрывки из этого послания. Галилей пишет, что по приезде в мае 1630 года в Рим он передал рукопись Риккарди, который, в свою очередь, отдал ее на просмотр Висконти, тот внимательно ее прочитал, внес нужные исправления[759], а затем Риккарди прочитал книгу сам («volse Sua P. Rev.ma leggerlo essostesso di nuovo») и после этого вернул ее ему (Галилею), лично подписав рукопись к печати[760].

Но смерть князя [Чези] и в еще большей мере прекращение связи воспрепятствовали изданию этого труда в Риме, почему я вынужден был войти в соглашение с местным книгоиздателем и добиться дополнительных разрешений (licenza), которые я получил от высокопреподобных генерального викария и генерального инквизитора и от высокоблагородного синьора Никколо [дель] Антелла[761]. Как подобает, я сообщил в Рим отцу управляющему [Риккарди] о происшедшем и о препятствиях, противостоящих изданию книги в Риме, и изложил свое намерение печатать книгу здесь. Через ее высокопревосходительство синьору супругу посла мне дали знать о настоятельном желании повторного просмотра книги, для чего мне следует выслать рукопись в Рим. Поэтому, как Вам известно, я явился к Вашему Высокопревосходительству с вопросом о возможности переслать в такое время в сохранности столь большой том, и Вы мне благосклонно ответили, что даже простым письмам едва ли может быть обеспечена сохранность. Я снова написал об этого рода препятствиях, предложив выслать только предисловие и заключение, куда главенствующие лица могли бы по желанию внести дополнения, сокращения и возражения, какие найдут нужным, ибо я сам не отказываюсь именовать эти мои мысли химерами, грезами, паралогизмами и пустой фантазией, всегда и во всем предоставляя и подчиняя их абсолютной мудрости высшей науки[762].