Читать книгу - "Антисталинская подлость - Гровер Ферр"

«Вот я несколько остановлюсь на своих ошибках по Киевскому областному партийному комитету. Как не заметил ][319 лично я людей, которые сидели ко мне очень близко… Почему я не мог их заметить, работая с ними довольно длительный период?…

…Вот Карпов, я ему очень доверял. Карпов все время на протяжении десяти лет был на партийной работе. Взял я его на Украину потому, что он старый украинский работник, владеет украинским языком, знает Украину, на Украине он, так сказать, жил все время и родился на Украине. И знал не только я его, а очень многие товарищи знали его как порядочного человека.

Что меня ввело в заблуждение? В 1923—24 гг. Карпов на моих глазах дрался с троцкистами. Дрался он тогда в Киеве… Я вот так рассуждаю: прошли все-таки такие крутые годы, такие повороты были, где люди или ломались, или оставались на крепких ногах, или уходили к врагам,— период индустриализации, период коллективизации, все-таки жестокая была борьба партии с врагами в тот период. Я никак не предполагал, что возможно пережить все эти периоды, а потом пойти в лагерь врагов. А вот теперь выясняется, что он с 1934 г. попал в лапы к врагам и стал врагом. Конечно, тут можно верить этому, можно не верить. Я лично думаю, что страшно трудно после всех этих годов в 1934 г. человеку, который прошел на крепких ногах путь ожесточенной борьбы, в 1934 г. пойти к врагам. Этому очень трудно верится. (М о л о т о в. Трудно верить тому, что он только с 1934 г. стал врагом? Вероятно, он был им и раньше.) Конечно, раньше. Я себе не представляю, как можно пройти тяжелые годы с партией и потом, в 1934 г., пойти к троцкистам. Странно это. Какой-то у него червь был все время. Когда этот червь у него появился — в 1926 ли г., в 1924 ли, в 1930 г., это трудно сказать, но очевидно, червь какой-то был, который какую-то работу проделал для того, чтобы он попал в стан врагов» (выделены фрагменты, вошедшие в доклад Хрущева.— Г.Ф.).[439]

Постышев показал себя одним из самых жестких партийных руководителей; на январском (1938) Пленуме ЦК за необоснованное исключение из партии большого числа ее членов ][320 он сам был выведен из кандидатов в члены Политбюро. Юрий Жуков пишет об этом так:

«На январском Пленуме 38-го года основной доклад сделал Маленков. Он говорил, что первые секретари подмахивают даже не списки осужденных «тройками», а всего лишь две строчки с указанием их численности. Открыто бросил обвинение первому секретарю Куйбышевского обкома партии П. П. Постышеву: вы пересажали весь партийный и советский аппарат области! На что Постышев отвечал в том духе, что арестовывал, арестовываю и буду арестовывать, пока не уничтожу всех врагов и шпионов! Но он оказался в опасном одиночестве: через два часа после этой полемики его демонстративно вывели из кандидатов в члены Политбюро, и никто из участников Пленума на его защиту не встал».[440]

Вадим Роговин — один из исследователей, кто обращается к фрагменту стенограммы январского (1938) Пленума:

«ПОСТЫШЕВ. Руководство там [в Куйбышевской области] и партийное, и советское было враждебное, начиная от областного руководства и кончая районным.

МИКОЯН. Все?

ПОСТЫШЕВ. Что тут удивляться? […] Я подсчитал, и выходит, что 12 лет сидели враги. По советской линии то же самое: сидело враждебное руководство. Они сидели и подбирали свои кадры. Например, у нас в облисполкоме вплоть до технических работников самые матерые враги, которые признались в своей вредительской работе и ведут себя нахально, начиная с председателя облисполкома, с его заместителя, консультантов, секретарей — все враги. Абсолютно все отделы облисполкома были засорены врагами […]. Теперь возьмите председателей райисполкомов — все враги. 60 председателей райисполкомов — все враги. Подавляющее большинство вторых секретарей, я уже не говорю о первых,— враги, и не просто враги, но там много сидело шпионов: поляки, латыши, подбирали всякую махровую сволочь […]

БУЛГАНИН. Честные люди хоть были там?… Получается, что нет ни одного честного человека.][321

ПОСТЫШЕВ. Я говорю о руководящей головке. Из руководящей головки, из секретарей райкомов, председателей райисполкомов почти ни одного человека честного не оказалось. А что же вы удивляетесь?

МОЛОТОВ. Не преувеличиваете ли вы, тов. Постышев?

ПОСТЫШЕВ. Нет, не преувеличиваю. Вот, возьмите облисполком. Люди сидят. Материалы есть, и они признаются, сами показывают о своей враждебной и шпионской работе.

МОЛОТОВ. Проверять надо материалы.

МИКОЯН. Выходит, что внизу, во всех райкомах враги…

БЕРИЯ. Неужели все члены Пленумов райкомов оказались врагами?…

КАГАНОВИЧ. Нельзя обосновывать тем, что все были мошенники».[441]

А вот как Сталин расценил поступки Постышева:

«Это расстрел организации. К себе они мягко относятся, а районные организации они расстреливают… Это значит поднять партийные массы против ЦК, иначе это понять нельзя».[442]

По словам писателя Владимира Карпова, Постышев подтвердил свои показания Молотову:

«В моих беседах с Молотовым на его даче заходил разговор о репрессиях. Однажды я спросил:

— Неужели у вас не возникали сомнения, ведь арестовывали людей, которых вы хорошо знали по их делам еще до революции, а затем в Гражданской войне?

— Сомнения возникали, однажды я об этом сказал Сталину, он ответил: „Поезжайте на Лубянку и проверьте сами, вот с Ворошиловым“. В это время в кабинете был Ворошилов. Мы тут же поехали. В те дни как раз у нас были свежие недоумения по поводу ареста Постышева. Приехали к Ежову. Он приказал принести дело Постышева. Мы посмотрели протоколы допроса. Постышев признает себя виновным. Я сказал Ежову: "Хочу поговорить с самим Постышевым". Его привели. Он был бледный, похудел и вообще выглядел подавленным. Я спросил его — правильно ли записаны в протоколах допроса его показания? Он ответил: правильно. Я еще спросил: „Значит, ][322 вы признаете себя виноватым?“ Он помолчал и как-то нехотя ответил: „Раз подписал, значит, признаю, чего уж тут говорить…“ Вот так было дело. Как же мы могли не верить, когда человек сам говорит?».[443]

Письмо Андреева Сталину 31 января 1938 года касательно постышевских беззаконий: