Читать книгу - "Сталинские маршалы в жерновах политики - Юрий Рубцов"

Решено было так. Лица из личной охраны членов Президиума находились в Кремле, недалеко от кабинета, где собрались члены Президиума. Арестовать личную охрану самого Берии поручили Серову. А мне нужно было арестовать Берию.

Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета министров будет отменено, министры отпущены по домам. Вместо этого он откроет заседание Президиума.

Я вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должен сидеть в отдельной комнате и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания в эту комнату.

Меня предупредили, что Берия физически сильный, знает приемы «джиу-джитсу» (рукопашной схватки).

— Ничего, справлюсь, нам тоже силы не занимать.

Уходим. Сидим в этой комнате. Проходит час. Никаких звонков. Я уже встревожился. Уж не произошло ли там что без нас, не перехитрил ли всех Берия, этот изощренный интриган, пользовавшийся доверием Сталина?

Немного погодя (было это в первом часу дня) раздается один звонок, второй. Я поднимаюсь первым…

Идем в зал. Берия сидит за столом в центре. Мои генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Берии сзади, командую:

— Встать! Вы арестованы.

Не успел Берия встать, как я заломил ему руки назад и, приподняв, эдак встряхнул. Гляжу на него — бледный-пребледный. И онемел.

Ведем его через комнату отдыха в другую, что ведет через запасной ход. Тут сделали ему генеральный обыск.

Да, забыл. В момент, когда Берия поднялся и я заломил ему руки, тут же скользнул по бедрам, чтобы проверить, нет ли пистолета. У нас на всех был только один пистолет. Второй взяли уж не помню у кого. Нам же не говорили, зачем вызывают в Кремль. Поэтому приехали невооруженными. Но и Берия, оказывается, не взял пистолета. Когда Берия встал, я смахнул его набитый бумагами портфель, и он покатился по длинному полированному столу.

Итак, посадили в эту комнату.

Держали до 10 часов вечера, а потом на ЗИСе положили сзади, в ногах сиденья, укутали ковром и вывезли из Кремля. Это затем сделали, чтобы охрана, находившаяся в его руках, не заподозрила, кто в машине»^[235].

Арест Берии был пусть очень важным, но все же эпизодом в жизни маршала. Главное же содержание его деятельности составляли дела армейские. Впервые после окончания войны он мог развернуться во всю ширь своего таланта военачальника. Что, заметим, было особенно важно для Вооруженных Сил, если учесть, что министром в то время был явно некомпетентный Булганин. Можно сказать даже больше: когда Георгий Константинович в 1955 г. занял пост министра обороны СССР, он стал лишь вторым после маршала С.К. Тимошенко профессиональным военным — руководителем военного ведомства. В нашей стране этот пост традиционно отдавался политикам: власть явно боялась или не доверяла карьерным военным.

Любопытное наблюдение, относящееся к этой поре, сделала известная оперная певица Г.П. Вишневская. 11 июня 1955 г. в связи с 60-летием главы советского правительства Н.А. Булганина у него на даче давался прием. Среди приглашенных оказалась и Вишневская. На приеме она впервые увидела Жукова, ставшего незадолго до этого министром обороны. Мемуаристке не откажешь в наблюдательности и убедительности оценок: «Подняла голову и встретила пристальный взгляд — Жуков… Он сидел недалеко от меня и, видно, давно уже наблюдал за мной. В генеральском мундире, без орденов. Средних лет, коренастый, крепко скроенный. Сильное лицо с упрямым, выдающимся вперед подбородком… Наверное, он единственный за весь вечер не проронил ни слова, я так и не услышала его голоса — все сидел и молча всех оглядывал (и было что ему вспомнить!) (Г.П. Вишневская имеет в виду недавнюю опалу маршала. — Ю.Р.). Вдруг сорвался с места, схватил меня и вытащил на середину комнаты — плясать «русскую». Ну и плясал!

Никогда не забуду — истово, со злостью, ни разу не улыбнулся. Уж я стараюсь перед ним — и так, и этак, а он только глядит перед собой и ногами в сапогах будто кого-то в землю втаптывает. И поняла я тогда, что русские люди не только от счастья, но и от ярости плясать умеют»^[236].

.. Пребывание Жукова на руководящих постах в Министерстве обороны пришлось на время революции в военном деле. Армия принимала на вооружение ракетно-ядерное оружие. Поэтому многое в биографии маршала прочно стыкуется со словом «первый».

Первое (и единственное) в истории Советской армии учение с практическим применением ядерного оружия возглавлял он — Жуков. Учение прошло в сентябре 1954 г. на Тоцком полигоне с участием около 45 тысяч человек. 14 сентября над полигоном рванул ядерный заряд мощностью порядка 40 тыс. тонн тротилового эквивалента, и через два часа вперед двинулись войска. Учение позволило ответить на многие практические вопросы, интересовавшие военных ученых и связанные с применением атомного оружия на поле боя и действиями войск в этих условиях. Но не только.

«Когда я увидел атомный взрыв, осмотрел местность после взрыва, — рассказывал маршал военному историку Н.А. Светли-шину, — я пришел к твердому убеждению, что войну с применением ядерного оружия ни при каких обстоятельствах вести не следует. Но мне было ясно и другое: навязанная нам гонка вооружений требовала от нас принять все меры к тому, чтобы срочно ликвидировать отставание наших Вооруженных Сил в оснащении ядерным оружием».

Соответственно этим выводам Георгий Константинович и действовал: энергично, видя перспективу. В определенной степени и ему Россия обязана сегодня своей независимостью в производстве военной техники: министр обороны вместе с оборонщиками В.А. Малышевым, Б.Л. Ванниковым и другими в 1954 г. поставил перед ЦК КПСС вопрос о необходимости создания второй базы ракетостроения на Урале и в Сибири. Поставил и сумел обосновать. На тех производственных мощностях наша промышленность создает сегодня межконтинентальные баллистические ракеты «Тополь-М» и ракеты-носители космических спутников.

Жуков стал одним из отцов-основателей космической гавани Байконур. Вместе с другими военными руководителями 4 февраля 1955 г. он подписал докладную записку, в соответствии с которой именно этот район был избран в качестве полигона для отработки первой межконтинентальной баллистической ракеты конструкции С.П. Королева Р-7 с дальностью полета 8 тыс. км и крылатых ракет «Буря» и «Буран» с дальностью полета 7500–8000 км.

Через год были проведены натурные испытания еще одной ракеты Р-5М с атомным зарядом. 2 февраля ракета с реальной ядер-ной головной частью стартовала с полигона Капустин Яр. Через 10,5 минуты, преодолев 1190 км, она поразила цель на Семипалатинском ядерном полигоне. Этот успех позволил принять ракетный комплекс Р-5М на вооружение.

Итак, ракеты были успешно испытаны и поступили на вооружение. Требовалось определить места строительства боевых стартовых станций. Здесь также свое веское слово сказал министр обороны, предложив районы Воркуты и Архангельска. «Ввиду важности стартовых станций и особой заинтересованности противника в их подавлении, — обосновывал он в записке, направленной 11 июня 1955 г. Н.С. Хрущеву, — они должны быть построены в обстановке строгой секретности, хорошо замаскированы и надежно защищены с земли и воздуха. Часть наиболее важных объектов целесообразно выполнить в подземном варианте». Предложение было принято, начались рекогносцировочные и изыскательские работы. Жуков еще успел застать начало строительства объекта «Ангара», ныне известного как космодром Плесецк^[237].