Читать книгу - "Кардинал Ришелье - Петр Черкасов"

Одновременно Ришелье начал переговоры с кабинетом Карла I. В Лондоне с тревогой следили за наращиванием морской мощи Франции и не считали даже нужным скрывать огорчения в связи с победой французской эскадры у берегов Прованса. Серьезные опасения в английских правящих сферах выражали и в связи с возможным разделом испанских Нидерландов между Францией и Голландией.

И все же Карл I пошел на переговоры с Людовиком XIII, в поддержке которого в тот момент нуждался. Английский король конфликтовал со своими шотландскими подданными, не желавшими принимать англиканскую церковь. Внутренняя обстановка в Англии была взрывоопасной, и британский кабинет хотел бы заручиться если не содействием Ришелье, пользовавшимся определенным влиянием среди протестантов Европы, в том числе и в Шотландии, то хотя бы благожелательным к английской короне нейтралитетом.

Ришелье, со всей стороны, опасался сближения Англии и Испании. Он заверил английских представителей, прибывших в Париж, что Франция не намерена вмешиваться во внутренние дела Карла I. Что касается судьбы испанских Нидерландов после окончания войны, то министр-кардинал уклончиво ответил на английское предложение создать между Францией и Голландией некое буферное государство (будущую Бельгию), но твердо обещал, что с Лондоном в любом случае будут проведены соответствующие консультации. Зато Ришелье согласился удовлетворить просьбу Англии о передаче ей Дюнкерка, принадлежавшего Испании. Разумеется, это станет возможно только в случае победы антигабсбургской коалиции, возглавляемой Францией. Но Англия должна помочь победе «правого дела».

Ришелье предложил организовать совместное франко-английское морское патрулирование Ла-Манша с целью воспрепятствовать переброске подкреплений из Испании в ее нидерландские провинции. Английские дипломаты отвечали уклончиво, явно избегая связывать Карла I какими-то формальными обязательствами с королем Франции.

Изучив внутреннюю обстановку на Британских островах, Ришелье сделал главный вывод: сближения и тем более союза между Лондоном и Мадридом вряд ли можно ожидать. Карл I все больше сосредоточивался на укреплении пошатнувшегося трона Стюартов.

В 1638 году возобновились прерванные было секретные переговоры Ришелье с Оливаресом. С этой целью в феврале в Мадрид инкогнито прибыл французский дипломат барон де Пюжель, который встретился с доверенными лицами правителя Испании. В мае того же года в Париж отправился эмиссар Оливареса Мигель де Саламанка. С соблюдением всех мер предосторожности в Компьенском соборе ночью была организована его встреча с кардиналом.

Из их беседы стало ясно, что Оливарес по-прежнему требует возвращения Лотарингии Карлу IV как непременное условие всех дальнейших мирных переговоров — условие явно неприемлемое для Франции, объявившей Лотарингию своей провинцией.

Другим камнем преткновения совершенно неожиданно оказалась далекая Бразилия. Дело в том, что на территорию Бразилии, доставшейся испанской короне вместе с Португалией, в 1637 году был высажен голландский десант. Соединенные провинции вознамерились отобрать у Мадрида эту богатейшую колонию. Будучи не в силах направить в Бразилию достаточный военный контингент для укрепления находившихся там незначительных сил, Испания была не прочь заручиться содействием Франции в оказании давления на Голландию и попытаться вытеснить голландцев из колонии с помощью дипломатических средств. Однако Ришелье твердо заявил Саламанке, что Франция не намерена оказывать никакого давления на своего ближайшего союзника, тем более что Оливарес не обещает ей взамен ничего конкретного за подобное содействие.

Таким образам, и на этот раз точек соприкосновения между Францией и Испанией найдено не было. Саламанка возвращается в Мадрид с пустыми руками. Мирный исход затянувшейся кровопролитной войны отодвигался на неопределенное будущее.

* * *

Два с половиной года войны окончательно убедили Ришелье в том, что одна из главных причин неудач французских армий заключается в слабости высшего командования. Большинство маршалов и генералов безнадежно отстали в своих знаниях военного дела — одни слишком стары, другие бездарны, как, например, маркиз де Брезе, который больше был известен своим пристрастием к дыням из-за мучившей его мочекаменной болезни. Беда, если кампания проводилась в конце лета: командующий мог бросить вверенные ему войска и уехать в свой замок, где его ожидал обильный урожай дынь.

Старые маршалы неохотно уступали дорогу молодым, талантливым командирам, разглядеть которых из Парижа Ришелье было нелегко.

В течение первой половины 1638 года на театре военных действий, за исключением Рейнской области, наблюдалось затишье, изредка нарушаемое мелкими стычками.

В самом конце мая французские войска, сосредоточенные в Пикардии, перешли в наступление в направлении испанских Нидерландов. Наступление осуществлялось под руководством маршалов Шатильона и Брезе. Продвинувшись всего на несколько километров, французы остановились под стенами города Сент-Омер и начали его планомерную осаду.

8 июня Томас Савойский, находившийся на имперской службе, сумел пробиться со своим отрядом к Сент-Омеру. В середине июля к нему присоединился отряд Макса Пикколомини. Совместными усилиями они вынудили французскую армию снять осаду и отступить. Ответственность за провал операции Ришелье возложил на Брезе, между прочим, своего родственника. Он был отстранен от командования и отправлен в продолжительный отпуск для поправки пошатнувшегося здоровья. На его место был назначен маршал дю Аллье.

Ришелье принял решение объединить силы Шатильона, дю Аллье и Лафорса в одну мощную армию и попытаться отнять у испанцев захваченную ими еще в 1636 году крепость Ле-Катле, которую кардинал в «Мемуарах» называет «воротами для их (испанцев. — П. Ч.) вторжений во Францию».

11 августа 1638 г. французские войска подступили к Ле-Катле и попытались с ходу овладеть крепостью, но потерпели неудачу. Началась осада, продолжавшаяся более месяца. «Взятие Катле, по-моему, слишком затянулось…» — недовольно писал Людовик XIII Ришелье в первых числах сентября.

Но темп был утрачен. Маневренной кампании, которую Ришелье хотел провести против кардинала-инфанта во взаимодействии с голландцами, не получилось; вместо нее — изматывающая позиционная война. Не лучше шли дела и у принца Оранского, вынужденного снять осаду Антверпена. 16-тысячная армия кардинала-инфанта прочно держала оборону на обоих фронтах.

В Эльзасе продолжалась осада Брейзаха, которую Бернгард вел с присущими ему энергией и решимостью. В течение лета и осени 1638 года он успешно отражал все попытки имперских и баварских войск под предводительством герцога Максимилиана прорваться к осажденному Брейзаху.

Зато в Северной Италии французская армия терпела поражения. В одном из сражений был убит маршал де Креки, после чего французы оставили Монферрат и Верселли в Пьемонте.

Ришелье крайне огорчился, узнав о гибели Креки, «этого великого военачальника», как он его называет в «Мемуарах». Он советует королю назначить новым командующим в Пьемонт кардинала де Лавалетта, в одинаковой мере владевшего военным и дипломатическим искусством. Ришелье особо подчеркивает, что «личные качества кардинала Лавалетта снискали бы ему уважение итальянцев».