Читать книгу - "Корнилов - Владимир Федюк"

Донской атаман, 55-летний генерал от кавалерии А.М. Каледин был талантливым военным. Об этом говорит его участие в знаменитом наступлении 1916 года, когда возглавляемая им 8-я армия сыграла решающую роль в прорыве австрийского фронта. Но сейчас атаману приходилось действовать в непривычной для него политической сфере. К тому же сам Каледин был личностью сложной. На знавших его он производил впечатление человека, всегда погруженного в какие-то угрюмые думы. Никто никогда не видел его не то что смеющимся, но даже улыбающимся. «Сумрачный атаман» — эта характеристика в разных вариациях встречается у всех мемуаристов.

Мрачные настроения атамана передавались и окружающим. В атаманском дворце, всегда полном людьми, крыло, где находился кабинет Каледина, производило впечатление пустыни. Даже дежурные адъютанты предпочитали дольше необходимого не задерживаться в приемной. Деникин вспоминал о первой встрече с Калединым на Дону: «Каледин сидел в своем кабинете один, как будто придавленный неизбежным горем, осунувшийся, с бесконечно усталыми глазами». Таким же увидел его в эти дни и генерал Богаевский: «Алексей Максимович принял меня приветливо, со своим обычным сумрачным, без улыбки, видом. Он произвел на меня впечатление бесконечно уставшего, угнетенного духом человека. Грустные глаза редко поглядывали на собеседника».

Бесспорно, у Каледина чем дальше, тем больше было оснований для тяжелых дум. Принято считать, что пессимисты более реально, чем оптимисты, смотрят на окружающий мир. Но в критической ситуации, сложившейся в начале 1918 года на Дону, мрачный настрой атамана не помогал найти выход, а, скорее, усугублял происходящее.

Крайне тяжелое впечатление на Каледина, да и не только на него, произвела гибель Чернецова. 20 января отряд Чернецова атаковал станцию Глубокая, но, наткнувшись на ожесточенное сопротивление противника, отступил. Ночью остатки отряда были атакованы превосходящими силами конницы красных. Командовавший красной кавалерией войсковой старшина Голубов честным словом офицера обещал Чернецову пропустить его и его партизан при условии сдачи оружия. Слова своего Голубов не сдержал и отправил пленных на станцию Глубокая под конвоем, которым командовал уже упоминавшийся Подтелков. По дороге пленные предприняли попытку убежать, но Чернецов при этом был зарублен лично Подтелковым.

Деникин писал: «Со смертью Чернецова как будто ушла душа от всего дела обороны Дона. Все окончательно разваливалось». Начались проблемы и на ростовском участке фронта. 27 января красные предприняли наступление на позиции отряда Кутепова. Хотя противник и был остановлен, угроза обхода справа заставила Кутепова отойти на станцию Синявская. На следующий день новое, на этот раз удачное, наступление красных вынудило отряд отойти еще на 20 верст к востоку на станцию Хопры. До Ростова оставалось всего 10 верст. Корнилов, опасаясь остаться без резервов, приказал добровольцам, воевавшим на Новочеркасском направлении, отходить к Ростову. Известие об этом подтолкнуло Каледина к роковому решению.

Утром 29 января в атаманском дворце в Новочеркасске состоялось заседание войскового правительства. Каледин прочитал собравшимся телеграммы Алексеева и Корнилова. После этого он сообщил, что столицу далее оборонять невозможно, в последние дни на помощь фронту удалось мобилизовать всего 147 штыков. «Положение наше безнадежно, — заключил он. — Население не только нас не поддерживает, но и настроено нам враждебно. Сил у нас нет и сопротивление бесполезно. Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития; предлагаю сложить свои полномочия и передать власть в другие руки. Свои полномочия войскового атамана я с себя слагаю».

После этого он поднялся на второй этаж дворца, туда, где располагались жилые помещения. Через несколько минут раздался выстрел. Жена и адъютант Каледина, вбежавшие в комнату, увидели следующую картину: «На кровати лежал Алексей Максимович, уже мертвый. Голова немного свесилась на правую сторону, слегка приоткрытый рот. Левая рука на груди, правая вытянулась, уронив револьвер». Похоронили Каледина 2 февраля тут же, в Новочеркасске, возле ограды кладбищенской церкви.

Новым донским атаманом был избран генерал А.М. Назаров. Первым же своим приказом он объявил мобилизацию всего казачьего населения в возрасте от 17 до 55 лет. «Приказываю всем, способным носить оружие, встать на защиту Дона. Объявляю всеобщую мобилизацию. Станицам и хуторам в тот же час по объявлении сформировать пешие и конные дружины, которые направлять в г. Новочеркасск в мое распоряжение».

Решительные меры нового атамана возродили исчезнувшие было надежды. Корнилов, который был уже готов отдать распоряжение оставить Ростов, по совету других генералов согласился подождать еще несколько дней. Добровольческий штаб официально успокаивал население города: «Ростов располагает вполне определенными устойчивыми самостоятельными силами. Силы эти укрепляются со дня на день: запись в Добровольческую армию превышает всякие ожидания. В распоряжении добровольческих отрядов имеется достаточное количество снаряжения, экипировки и т. д.»

На деле все было гораздо хуже. Приток новых добровольцев сократился до минимума. Внешне город жил прежней жизнью, спокойной и оживленной. В кинотеатре «Возрождение» шел фильм «Позабудь про камин, в нем погасли огни» с В. Холодной и О. Руничем в главных ролях. В «Кинопаласе» — «Отец и сын» — «большой русский боевик с участием любимца публики И. Мозжухина». По-прежнему были открыты рестораны, кафе. Но в темное время появляться на улицах города, а в особенности в рабочем предместье Темернике, стало небезопасно. Нападения на офицеров, а то и убийства одиночек, стали делом ежедневным.

Приближение развязки чувствовалось всеми. Н.Н. Богданов, в ту пору глава интендантской службы армии, вспоминал: «Генерал Корнилов все время очень нервничал. Он то проявлял кипучую деятельность и входил во все дела, то бросал дело и относился безучастно». В конце января Корнилов отправил жену и детей с надежным сопровождающим во Владикавказ, где они должны были переждать тревожные дни. Прощаясь с семьей, не знал, что видит ее в последний раз.

Между тем становилось очевидно, что ситуация безнадежна. «Новочеркасский фронт» фактически рухнул. Войсковое правительство послало делегацию в станицу Каменскую для переговоров с Донским ревкомом. Но красные, уже ощущая себя победителями, не соглашались ни на что другое, кроме капитуляции. 1 февраля красные начали наступление на батайском участке фронта. После ожесточенного боя добровольцы были вынуждены оставить Батайск и перейти на правый берег Дона. У Хопра, где полковника Кутепова в качестве командира отряда сменил генерал Черепов, добровольцы с трудом сдерживали многократно превосходящего противника. 8 (21)^[11] февраля красные перешли в наступление. Отряд Черепова стал откатываться к Ростову.

Дальнейшее промедление могло погубить все дело. Вечером 8 февраля Корнилов подписал приказ, текст которого мы приведем полностью:

«Ввиду наступления значительных сил противника и отсутствия помощи со стороны казаков, я решил части Добровольческой армии отвести к Аксаю.