Читать книгу - "Я свидетельствую перед миром. История подпольного государства - Ян Карский"

— Вас никто не заметил?

— Нет, — ответила она и холодно продолжала: — Но могли бы. Надо было назначить другое место встречи. В это время дня мало кто ходит в костел. Когда выходишь через боковую дверь, привлекаешь внимание. Да еще этот нищий! Свежевыбритый! Кто поставил наблюдателем такого кретина? Сплошная любительщина!

Под этим градом упреков молодой человек опустил голову.

— Мы как раз собираемся выбрать другое место, — пробормотал он.

Ира коротко кивнула на прощание и вышла. Молодой человек облегченно вздохнул:

— Уж очень строга!

— Даже слишком! — подтвердил я. — Куда теперь?

— Иди за мной.

Мы миновали множество узких коридоров и комнатушек и остановились перед дверью в большой зал. Мой спутник вошел, а меня попросил подождать. «Он пришел», — услышал я его голос за дверью, и тут же он выглянул снова и позвал меня.

В зале за большим столом сидели люди, вершившие судьбы Польши: глава Делегатуры, главнокомандующий Армией Крайовой, представители основных политических партий и руководитель администрации Делегатуры^[139]. Всех их, кроме представителей Национальной партии и Партии труда, я хорошо знал. Эти двое вошли в состав Делегатуры недавно, заменив арестованных предшественников.

Лидер социалистов^[140], с которым я уже не раз встречался, и главнокомандующий пошли мне навстречу, чтобы помочь освоиться. Главнокомандующий, высокий, пожилой, изысканно вежливый человек, отличался скупыми жестами и внушительной манерой говорить. Он дружески обнял меня за плечи и спросил:

— Когда вы уезжаете в Англию, молодой человек?

— Примерно через неделю, пан генерал, — почтительно ответил я.

— Все уже готово?

— Да, пан генерал Мне осталось только встретиться с еврейскими политическими лидерами и поговорить с представителями каждой партии.

Командующий усмехнулся:

— Ах, молодость! Вы твердо намерены ехать? В последний раз нам стоило большого труда вытащить вас из гестапо. Кстати, как ваши руки? Ну-ка покажите.

Я закатал рукава и вытянул руки. Вокруг нас столпились желающие посмотреть.

— Мне недавно сделали пластическую операцию, — сказал я, разглядывая свои руки, будто никогда их не видел. — Все зажило, остались только мелкие шрамы. Наши врачи отлично поработали.

Пожилой лидер социалистов с сомнением сказал:

— По-моему, отправлять вас с этим заданием неразумно. Эти шрамы могут вас выдать. Гестапо вас опознает. — Он помолчал. Пожал плечами и добавил: — А, к черту все это! Кто скажет, что опасно, а что нет? Приступим к делу.

Все расселись вокруг стола. Глава Делегатуры подождал, пока все утихнут, и начал заседание по всей форме:

— Имею честь открыть тридцать второе заседание исполкома Комитета. Я рад приветствовать главнокомандующего Армии Крайовой, которого позволил себе пригласить, учитывая важность рассматриваемого сегодня вопроса. Мы собрались здесь, чтобы вручить курьеру Витольду для передачи нашему правительству в Лондоне и тамошним представителям политических партий документы, касающиеся положении Польши и деятельности Сопротивления. Наш эмиссар должен также связаться с главами союзнических стран и рассказать им о происходящем в нашей стране. Разумеется, это будет сделано при посредничестве нашего правительства, которое уже предупреждено телеграммой об отправке курьера и его маршруте. Лидеры партий передадут Витольду свои документы, которые он вручит соответствующим представителям в Лондоне при личной встрече. — Он повернулся ко мне и, пристально глядя мне в глаза, с нажимом сказал: — Мы уверены, что наш эмиссар выполнит возложенную на него миссию с полной беспристрастностью, вручит все доверенные ему документы строго по назначению, независимо от его собственных убеждений. Сегодня он получит официальные инструкции и мы изложим ему нашу точку зрения на важнейшие политические проблемы. Информация военного характера идет по другим каналам.

Стенограмму этого заседания потом зашифровали и микрофильмировали. Она должна была послужить основой моего доклада в Лондоне. Выступающие говорили спокойно, с расстановкой. Они понимали, что их слова и мнения станут решающими в глазах лондонских властей, отразят чувства и чаяния оккупированной Польши и определят дальнейшую политику правительства.

— Нужно еще больше сплотить поляков… Коалиционное правительство должно представлять весь народ… Ни одна партия не имеет права снимать с себя ответственность за действия и политику правительства… Преемственность польского государства не должна прерываться… Преемственность государства не означает преемственности институтов… Новая Польша будет демократической… Традиция парламентаризма, которая возродилась во время Сопротивления, будет основой новой Польши… Политические партии сообща борются с оккупантами и поддерживают правительство, но у них разные программы, и они хотят сохранить эти различия… В новой, свободной Польше свободный парламент, выбранный на всеобщих свободных выборах, будет определять общественные институты, политическую и социальную структуру государства… Эти выборы покажут истинный расклад политических сил и степень поддержки населением каждой из партий.

Воля польского народа к сопротивлению не ослабевает, он по-прежнему готов идти на жертвы… Надо любой ценой отстаивать непримиримое отношение к оккупантам… В Польше не было и не будет своего Квислинга… Случаи предательства и сотрудничества с врагами крайне редки, и все они неотвратимо караются… Предателей безжалостно уничтожают… Правительство в изгнании должно понимать, каким тяжелым испытаниям подвергается страна… Оно должно всячески помогать соотечественникам и призывать на помощь правительства союзников… Эмиграция должна забыть о политических амбициях и прекратить все распри… Участь эмигрантов не лучше и не хуже участи оставшихся в Польше… Эмиграция должна участвовать в борьбе союзников за победу… Когда после войны эмигранты вернутся на родину, они смогут применить накопленный на Западе опыт.