Читать книгу - "Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно"

Когда они покончили с этим, Магистр спросил:

– Откуда, вообще говоря, у тебя все эти вещи – золотые иглы и все прочее?

– Это мне вчера доставил Орантес. На это ушла половина тех денег, что были у нас на дорогу. Но ведь ты не против?

– Что за вопрос! А что это за зеленоватая кашица – вон в том горшке?

– Это наркотический препарат, который я составил вчера.

– Из чего?

– Взял головки опийного мака, нанес глубокие надрезы и собрал выступивший млечный сок. Потом приготовил экстракт из восьми унций листьев чародейки и трех унций листьев пестрой онеги. Этот экстракт смешал с соком мака, а потом разбавил все это таким количеством воды, чтобы Spongia somnifera как следует пропиталась.

– Что это такое?

– Снотворная губка. Она необходима для усыпления пациента.

– А эти золотые иглы зачем тебе понадобились?

– Чтобы сшивать края раны. А теперь иди в дом и приведи сюда Гаго с Орантесом. Остальные пусть не выходят, здесь они будут только мешать.

– Все понял.

Вскоре появился Орантес, который держал Гаго за руку. Маленький заика был бледен и дрожал от страха.

– Тебе нечего бояться, Гаго! – ласково обратился к нему Витус. – Вы с папой сядьте вон на тот стул, а все остальное предоставьте мне с Магистром.

Малыш кивнул. У него в глазах стояли слезы.

– Витус знает, что делает. Обо всем сказано в этой толстой книге, – с этими словами Орантес посадил Гаго себе на колени.

– Правильно, – кивнул Витус. – В этой книге говорится о двух врачах, которые то, что предстоит нам, сделали и описали более тысячи лет назад. Одного звали Гален, а другого – Цельс. Один был греком из Пергама, а другой – римлянином.

Гаго потянул носом.

– Почему бы нам не сделать того же, что сделали они? А самое главное – ты ничего и не почувствуешь. Ты заснешь, а когда проснешься, все будет позади.

Гаго кивнул и улыбнулся. Может быть, и правда, операция будет совсем не страшная... Самому ему хотелось одного – выглядеть, как все другие мальчишки.

– Вот и славно, – сказал Витус, садясь на стул напротив Гаго. Устроился поудобнее. Для проведения операции ему требовался идеальный свет, поэтому он и выбрал полдень.

Он отодвинул стул немного в сторону, чтобы его голова не отбрасывала тень на операционную зону.

– Можешь посчитать до десяти?

Мальчик кивнул.

– Тогда следи за мной внимательно. Я покажу тебе, как это надо делать, – он осторожно приложил к носу Гаго сонную губку, которую предварительно смочил в растворе.

– ... четыре... пять...

Гаго испуганно сопел, глубоко вдыхая аромат губки.

– ... шесть... семь...

Глаза у него сделались сонными.

– ... восемь...

Глаза закрылись.

– ... девять... десять...

Гаго крепко уснул. Тело его расслабилось. Орантес приподнял голову мальчика за подбородок, а левой рукой обхватил его живот.

– Ты сможешь держать малыша довольно долго? – спросил Витус, откладывая губку в сторону.

– Спрашиваешь! – Орантес был в себе уверен. Спокойствие хирурга оказалось заразительным. – А из чего эта жидкость для наркоза, куда ты опускал губку?

– Это наркотик, рецепт которого принадлежит братьям из монастыря в Монте-Кассино, это в Италии. Правда, вместо макового семени я взял млечный сок опийного мака, но, как видишь, мое средство не менее действенно.

Орантес кивнул.

Витус еще раз внимательным образом осмотрел то место на лице Гаго, которое предстояло оперировать. Раздвоение губы начиналось прямо под носом, и обе ножки перевернутой буквы «V» прочно срослись с деснами. Хорошо еще, что раздвоенной была только верхняя губа, а не нижняя, или челюсть, или само небо (в последних двух случаях оперировать вообще было бы нельзя). А так можно рассчитывать на успех, если операция пройдет удачно.

Орантес несколько раз слегка встряхнул Гаго. Мальчик не отреагировал.

– Спит, как сурок.

– И чудесно. Начнем! Магистр, дай мне скальпель с длинным острием.

– Вот.

– Спасибо. – Витус приставил острый, как бритва, скальпель к тому месту, где верхняя губа сходилась с десной, и быстро надрезал снизу вверх ножки «V». Это заняло совсем немного, времени. Слабое кровотечение из-под срезанных ножек он остановил квасцовым камнем.

– Это была первая стадия операции. К счастью, у Гаго всего лишь Labium fissum – абсолютно нормальная заячья губа.

– А теперь что? – спросил Магистр.

– Теперь из двух ножниц дай мне меньшие. Я отрежу от окончания ножек по кусочку ровно, чтобы они могли потом прочно срастись.

– Понимаю, – кивнул Магистр – Кожа с кожей не срастется, а живая плоть – да!

Завершив второй этап операции, Витус снова остановил кровотечение квасцовым камнем.

– А теперь, Магистр, дай мне золотую иглу. Ты вдел нить и завязал узел?

– Все сделал. – Маленький ученый протянул Витусу то, что тот просил.

Витус взял иглу и внимательно ее осмотрел. Для того, что он собирался предпринять, повсеместно использовались и серебряные иглы, но он придерживался мнения, что золото, как металл более благородный, практически исключает инфицирование раны. Потом он левой рукой крепко прижал друг к другу выровненные края раны и одним резким движением протянул иглу через оба кожных лоскута, чтобы оба ее конца выступали из губы на равную длину. Затем взял свисающую нить, заложил ее в форме восьмерки за концы иглы и стянул, следя за тем, чтобы края раны соединились ровно.

Тот же прием он повторил еще раз со второй иглой, приставив ее к губе несколько пониже. Когда и это было сделано, края раздвоенной губы сошлись.

– Теперь дай мне медовую мазь, Магистр. Спасибо. – Витус осторожно смазал рану. – А сейчас – Emplastrum longum.

Магистр протянул ему широкий пластырь, которого хватило, чтобы закрыть личико малыша от щеки до щеки. Витус так туго наложил его, что края раны сошлись еще плотнее.

– Дело сделано! И даже лучше, чем я предполагал.

– Deo gratias! – перевел дыхание Магистр.

– А сможет он нормально говорить, ведь вы так стянули ему кожу? – с сомнением в голосе спросил Орантес.

– Конечно! – заверил его Витус. – Кожа человека способна растягиваться – это в природе вещей. И вообще, со временем будет почти незаметно, что Гаго сделали операцию. А кроме того, – Витус улыбнулся и принялся складывать свои инструменты, – лет этак через двенадцать, не позже, у твоего мальчика вырастут усы и борода.