Читать книгу - "Деревянные пушки Китая - Алексей Волынец"

После такого исторического экскурса Линь переходит к описанию государственного устройства Российской империи: «В столице учреждён Синоту (так китайскими иероглифами передаётся термин Сенат) из 62 членов, подчинённые им чиновники прочих ведомств делятся на несколько разрядов. Различия между разрядами делаются не по величине находящихся в распоряжении земель и не по размеру получаемого налога, а по количеству приписанных рабов. Все чины имеют военные должности. Количество государственных рабов превосходит численность войск».

Русских крепостных крестьян Линь Цзэсюй определяет именно термином «раб». Китайская империя на протяжении тысячелетий опиралась на общины лично свободных крестьян, поэтому прикреплённые в России к хозяину крепостные воспринимались китайским современником именно как рабы. И для первой половины XIX столетия такое мнение было, увы, вполне справедливым.

Отметим, что Линь Цзэсюй заметил ещё ряд ключевых особенностей Российской империи. Во-первых, указал на наличие большого количества казённых крестьян («государственных рабов», по Линю) – этих прикреплённых к государственным землям людей в то время в России насчитывалось почти 9 миллионов, именно эти «государственные рабы» обслуживали, например, ключевой промышленный комплекс рудников и заводов Урала.

Во-вторых, Линь Цзэсюй отметил ещё одну характерную особенность Российской империи – почти полную милитаризацию бюрократии: «все чины имеют военные должности». Если на начало XIX столетия в давно не воевавшем Китае первую роль в управлении государством играли именно гражданские чиновники, а профессиональные военные были очень далеки от управления государством, то в постоянно воевавшей России большинство высших бюрократов носили генеральские эполеты.

Линь Цзэсюй приводит достаточно подробную статистику по России. Например, указывает, что в 1816 году «насчитывалось 6 миллионов 353 тысяч государственных рабов и 9 миллионов 757 тысяч рабов в частном владении». По сведениям Линя, к 1832 году в России «численность войск возросла до 686 тысяч, что вдвое больше прежнего. Однако их мощь заключается не в многочисленности войск, а в исключительной манёвренности…»

Далее Линь переходит к описанию системы военных поселений императора Николая I: «Каждый крестьянин наделяется земельным участком, кроме того, предоставляется жилище, за что обязан содержать одного воина и одну лошадь. Когда нет ратных дел, воин помогает обрабатывать землю. Их военно-морской флот также увеличился и состоит из 40 больших боевых кораблей, 35 малых боевых кораблей, 28 мачтовых судов, 300 небольших судов и 44 тысяч матросов». Любопытно, но в определении количества русских военных кораблей китайский автор близок к истине, лишь несколько занизил реальную численность матросов.

Затрагивает Линь и вопросы образования в России: «Учреждены школы астрономии, школы арифметики, школы игры на музыкальных инструментах, школы технических ремёсел, литературные школы, имеются также библиотеки, в которых хранится много книг на иностранном и русском языках. По этой причине культура и просвещение процветают…»

Линь Цзэсюй уделяет место и вполне этнографическим описаниям русской жизни: «Все местные жители исповедуют греческую религию… Что касается жилищ, то только царский дворец, правительственные учреждения и храмы сооружены из кирпича и покрыты черепицей, прочие жилые постройки населения в основном деревянные. Одежда длинная, до пят. Летняя одежда изготовлена из полотна, зимой накидывают шубу на бараньем меху». Как видим, Линь не пропустил своим вниманием самую тогда распространённую зимнюю одежду в России – овчинный тулуп, названный китайцем из субтропического Гуанчжоу «шубой на бараньем меху».