Читать книгу - "Россия и Китай. 300 лет на грани войны - Игорь Попов"

Как и Сунь Цзы, У Цзы особое внимание уделял необходимости тщательного и всестороннего изучения противника: «Ведя войну, необходимо выяснить слабые и сильные стороны врага и спешить, чтобы воспользоваться его слабым местом».

Глубокие мысли о стратегии государственного управления и военной стратегии содержатся в трех военных сочинениях, приписываемых знаменитому полководцу и стратегу Цзян Шану, более известному по имени Тай-гун (I в. до н.э.):

«Сущность армии и государства лежит в изучении умов людей и выполнении ста обязанностей правления.

Дай мир тем, кто в опасности. Дай счастье тем, кто в страхе. Верни тех, кто восстал. Будь снисходителен к тем, у кого горе. Расследуй (жалобы) тех, кто просит о помиловании.

Возвышай низших. Подавляй сильных. Уничтожай врага. Обогащай жадных. Используй тщеславных. Прячь боязливых. Привлекай стратегов. Расследуй клеветников. Упрекай нарушителей. Уничтожай непослушных. Сдерживай страстных. Понижай надменных. Призывай тех, кто изъявил покорность. Даруй жизнь тем, кто подчинился. Освободи сдавшихся…

Соотносись с врагом, чтобы начать действовать и подавить его. Опирайся на стратегическую силу (ши), чтобы уничтожить его. Распространяй ложные речи и заставь его ошибиться. Расставь сеть, чтобы поймать его…

Ключ к ведению войны — прежде изучить положение врага, посмотреть у него амбары и арсеналы, оценить запасы продовольствия, определить силу и слабость, отыскать у него естественные преимущества, увидеть его пустоты и трещины».

Идеям классиков древнекитайского военного искусства вторил известный полководец Чжугэ Лян, живший уже в III в. н.э.: «В военных действиях атака на умы — главная задача, атака на укрепления — второстепенная задача. Психологическая война — это главное, бой — это второстепенное дело».

В целом краткий обзор основных принципов и постулатов внешней и военной политики Китая в отношении России позволяет сделать некоторые выводы.

Концепции и реальная практика внешней и военной политики Китая основывались на принципах стратагемности, которые в Срединном государстве традиционно считались нормой поведения государств на международной арене и важнейшими принципами военного искусства. Стратагемы и принципы древних военных канонов, развивавшие эти стратагемы, внешним миром воспринимались как хитрость и коварство китайцев. Именно поэтому как странам Запада, так и России было так трудно «навести мосты» в отношениях с Китаем. Именно поэтому столько проблем и недоверия возникало и накапливалось в российско-китайских отношениях на протяжении веков.

Китаецентристская модель восприятия окружающей действительности давала искаженное представление Пекину о себе, своей силе и о внешнем мире. Страны-соседи, равно как и отдаленные государства мира, воспринимались в Китае лишь как данники, «варвары», обязанные платить дань Срединной империи. Столкнувшись в ходе уже первых контактов с европейскими державами с иной моделью дипломатии, основанной на принципах взаимного уважения и стремления к равноправию, Китай, чтобы сохранить вековые основы своей политики, вынужден был уйти в состояние самоизоляции. Ориентация на самоизоляцию, косность, боязнь перемен, страх перед прогрессом в конечном счете привели Китай к трагедии в его первых контактах с европейцами.

Это в полной мере неоднократно проявлялось во всем комплексе отношений между Китаем и Россией, в том числе и в военно-политической области.

«Стратегические планы усмирения русских»

Внешняя и военная политика Китая по отношению к России уже с XVII в. начала строиться в соответствии с единой стратегической концепцией, вобравшей в себя основные положения традиционных китайских принципов политики и дипломатии. Эта концепция получила в Китае того времени название «Пиндин Лоча фанлюэ» («Стратегические планы усмирения русских»). Таким образом, внешняя и военная политика Китая по отношению к России с самого начала имела как бы две составляющие: общие концептуальные основы и конкретную антироссийскую программу.

Программа борьбы с русскими, концепция «Пиндин Лоча фанлюэ», представляла собой собрание поучений и инструкций императора, донесения маньчжурских военачальников из Приамурья. В исторических документах, вошедших в «Пиндин Лоча фанлюэ», подробно описывался опыт первых контактов маньчжур с русскими и формулировались уроки на будущее.

Прежде всего русские, по традиционным китайским представлениям, считались «дальними варварами». Уже первые контакты с русскими, а это были осваивавшие безграничные просторы Сибири и Приамурья казаки, вызвали «культурный шок» у маньчжуров и китайцев. Бородатые пришельцы с севера были для маньчжуров и китайцев странными, европеоидные черты их лиц казались уродливыми. Не случайно за свой внешний вид русские сразу получили прозвище чанбицзы — «длинноносые». Они носили «странную одежду», говорили на непонятном наречии, были абсолютно нецивилизованными (не имели понятия об иероглифах!). Русские в представлении маньчжуров были «грубыми, алчными и некультурными». В китайском документе отмечалось:

«Русские являются подданными государства Олосы. Русское государство находится в отдалении, на крайнем северо-западе, и с древнейших времен не имело сношений с Китаем. Русские в основном все грубые, алчные и некультурные. Тех, которые поселились на границах недалеко от Хэйлунцзяна, дауры и солоны прозвали «лоча». Они бесчинствовали, убивали и грабили, принимали перебежчиков с нашей стороны, [постоянно] причиняя зло на границах». Далее в китайских документах делался вывод: «Русское государство никогда не имело связей с Срединным государством. Русские по своему характеру чрезвычайно свирепы, и их трудно подчинить. Однако в настоящее время они проявляют покорность и искренне желают обратиться к культуре. Земли, на несколько тысяч ли лежащие на обращенных к Срединному государству [склонах] Хингана, начиная с крайнего севера, и пустынные, целиком станут принадлежать Срединному государству».

Борьбу с русскими цинское правительство планировало вести непрямыми способами. Прямое военное столкновение, как показал опыт, обычно складывалось не в пользу маньчжур. Поэтому цинский император разработал «другой план» — взять русских измором: «Ввиду того что русские с давних пор занимают наши пограничные территории, принимают наших перебежчиков и сеют смуту, следовало бы немедленно истребить их. Но Ваше Величество, движимое ко всему живому чувством любви, позволяет им умереть естественной смертью». В «Пиндин Лоча фанлюэ» указывалось: «Вы, Ваше Величество, убедившись, что их нравы подобны нравамдиких зверей, поняли, что без одновременного использования методов благодетельствования и силы, то есть истребления и привлечения на свою сторону, русские никогда не подчинятся».

Планируя проведение военных операций, цинское военное командование уделяло особое внимание ведению разведки. Неоднократно в район предполагаемых боевых действий высылались группы кавалерии, верные племена кочевников, которые вели тщательную разведку русских позиций и крепостей.

«Усмирение русских», по плану Цинского двора, должно было проводиться как силой, так и дипломатическими и психологическими методами. Для этих целей был выработан соответствующий постулат: «Лучше смирить их добродетелью, чем наказывать при помощи военной силы». В инструкциях Цинского двора говорилось: «Сначала мы попробуем склонить русских перейти на нашу сторону, а если они не согласятся — поведем на них войско и уничтожим. Если же русские заблаговременно узнают о нашем приближении и отступят, то посланное войско пусть воспользуется удобным моментом и умиротворит население различных мест хэчжэнь, а также попытается привлечь на нашу сторону всех тех, кто еще к нам не присоединился».