Читать книгу - "Рюриковичи. Собиратели Земли Русской - Андрей Буровский"

Знаем мы о Рюрике до обидного мало. Может, это вообще не человек, а собирательное название верхушки племени или клана родственников? А знать хочется, и очень многие вступают на путь разного рода домысливаний, а то и прямых выдумок.

Необязательно выдумки претендуют на то, чтобы их принимали за истину. Когда художник рисует Рюрика, он как-то и не претендует на то, что изобразил Рюрика с натуры. Если даже кто-то примет фантазию художника за открытие — это будут уже его проблемы.

То же самое и с художественной литературой. Книга Валентина Иванова^[12] — максимум некая игра с историческим материалом. Примерно так оно могло бы быть.

Но очень часто фантазии выдаются за результат серьезного научного исследования. Когда очень хочется, чтобы история соответвовала представлениям о ней, домыслы выдаются за факты.

Ломоносову очень хотелось, чтобы Рюрик был пруссом, и писал с уверенностью невероятной: «…варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили из древних россов и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною… имени Русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано… В наших летописцах упоминается, что Рурик с Родом своим пришел из Немец, а инде пишется, что из Пруссии… Между реками Вислою и Двиною впадает в Варяжское море от восточно-южной стороны река, которая вверху, около города Гродна, называется Немень, а к устью своему слывет Руса. Здесь явствует, что варяги-русь жили в восточно-южном берегу Варяжского моря, при реке Русе… И само название пруссу или поруссы показывает, что пруссы жили по руссах или подле руссов»^[13].

Историк XVIII века Василий Никитич Татищев (1686–1750) сообщает, что Рюрик был сыном неизвестного варяжского князя в Финляндии от Умилы, средней дочери славянского старейшины Гостомысла. Сам Гостомысл правил в «Великом граде» — то ли в Старой Ладоге, то ли в столице бодричей Велиграде. Все его сыновья погибли. Он созвал жрецов-«вещунов», и те предрекли, что надо звать на княжение сыновей Умилы и ее не названного по имени мужа-варяга.

Летопись объясняет, и кем приходились Рюрику Олег и Игорь. Игорь — сын Рюрика от дочери норманнского князя Ефанды, а Олег — это брат Ефанды, потому и княжил после смерти Рюрика и пока Игорь не подрос.

Эти «летописные» истории хорошо объясняют все, что хотелось бы узнать, но чего в известных источниках нет. Ни в каких известных нам летописях ничего подобного не описано. Татищев пользовался не известной никому другому летописью, авторство которой приписывал первому епискому Новгорода Великого Иоакиму. Никто, кроме него, не видел иоакимовской летописи. Этот источник известен только по «выпискам» Татищева. И что это такое — выписки или собственные Татищева выдумки, до сих пор не известно.

Историки очень сильно сомневаются, что иоакимовская летопись действительно существовала.

В 1830-е годы французский писатель Ксавье Мармье выпустил книгу «Северные письма» — после путешествия в Северную Германию. Он рассказал о неком «народном предании», якобы записанном от мекленбургских крестьян — потомков онемеченных ободритов.

Предание такое: в VIII веке вождем племени ободритов был король по имени Годлав. У короля было три сына: Рюрик Мирный, Сивар Победоносный и Трувар Верный. Братья решили отправиться на восток — искать себе славы и совершать подвиги. Они свершили множество великих деяний, победили во множестве сражений и в конце концов попали в страну Руссию. А в Руссии народ страдал под игом местной тирании, но восстать не осмеливался. Братья-герои вдохновили местных угнетенных славян на борьбу за демократию и толерантность. Разумеется, они встали во главе первобытных революционеров и свергли угнетателей. Они совсем уже собирались вернуться домой к папе, но благодарный народ, конечно же, упросил их не уходить и занять место прежних королей.

Дальше — в точности по летописи. Вплоть до объединения Рюриком страны после смерти бездетных братьев. Путь читатель сам судит, принимать ли всерьез это «сказание» за исторический источник.