Читать книгу - "Как Петр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой - Петр Букейханов"

22 июня в шведский лагерь прибыли представители крымского хана, которые сопровождали командира легкоконного валашского полка полковника Сандула Кольца (Кольза, Sandul Kolza, Sandul Kolka) и письмоводителя королевской канцелярии Отто Клинковстрема (Otto Wilhelm Klinckowström, уже после Полтавской битвы осенью 1709 года был схвачен в Польше сторонниками саксонского курфюрста Августа II, передан русским, но сумел бежать из плена). В марте, после перехода запорожцев на сторону Карла XII, Клинковстрем был послан в Польшу для вызова Крассау и Лещинского^[42], а Кольца – в Бендеры, для переговоров с местным сераскиром о выступлении крымских татар на стороне шведов. Однако Бендерский сераскир Юсуф-паша Силистрийский прислал ответ, что Османская империя и ее вассал – крымский хан – в войну с Россией вступать не будут до заключения специального договора со шведским королем, на что требовалось определенное время.

Как видно, теперь оказались оправданы усилия царя Петра, который в апреле-мае находился в Троицком городке под Азовом, где вроде бы организовывал сбор флота, угрожавшего турецким сухопутным и морским силам в бассейне Азовского моря, а на деле подкупал турецких чиновников^[43]. Кроме взяток, для удовлетворения претензий турок, от лица которых в Азове выступал неофициальный представитель султана в Крыму Кападжи-паша, царь разобрал 12 кораблей (в основном, галер – два новых корабля из Воронежа и десять старых, давно уже несших службу в Азове), а также отпустил большую группу мусульманских пленников, в разное время захваченных казаками. Русским послом в Турции Петром Толстым был подкуплен великий визирь Чорлулу (Черлулу) Али-паша. Всего в Стамбул было отправлено 5,5 тыс. золотых монет и собольи шкурки стоимостью 10 тыс. золотых монет. В результате султан запретил крымскому хану немедленно выступить на стороне Карла XII, а также принять в подданство запорожцев, о чем они уже просили. После этого хан обратился за помощью к сераскиру Юсуф-паше в Бендеры, но тот получил из Стамбула указания о предварительном заключении со шведским королем специального договора, требовавшего от Карла военным путем добиваться прекращения экспансии русских не только на запад, но и на юг, к границам Турции и Крыма (дипломатический курьер, отвозивший текст данного договора, появился в шведском лагере уже после Полтавской битвы).

Вместе с тем сам крымский хан сообщил, что он полностью находится на стороне шведов и готов выступить при наличии благоприятных условий^[44] (по утверждению суперинтенданта евангелической церкви Словакии Даниела Крмана (Daniel Krman), находившегося при шведской армии с лета 1708 года, в лагере шведской армии под Полтавой целыми днями распространялся слух о приходе татар, туда привозили крымские вина, изюм, миндаль, винные ягоды и другие предметы, и туда же прибыл мурза крымского хана, который обещал выступление татар на стороне шведов и под командованием короля, если Карл XII гарантирует договором, что не будет единолично заключать мира с русскими, а также даст татарам разрешение на захват людей и угон скота из тех областей России, куда вторгнется крымское войско^[45]). В субъективном плане власти Крымского ханства симпатизировали Карлу, поскольку еще в 1704 году шведский король штурмом взял польский город-крепость Лемберг (нем. Lemberg, укр. Львов) и отпустил на свободу содержавшихся там пленных татар и турок, дав им денег на дорогу^[46] (как видно, царь Петр в этом вопросе лишь следовал примеру короля Карла). Однако, что важнее, объективно Девлет-Гирей II, так же как и Карл XII, осознавал опасность усиления России. Весной 1708 года царские послы подкупили местных племенных князей в Кабарде, которые начали нападать на Крымское ханство, развязали полномасштабный военный конфликт, и в июне 1708 года кабардинцы разбили крымского хана Каплан-Гирея в битве на горе Канжал, после чего ханская власть вновь перешла к Девлет-Гирею. Это предотвратило возможность выступления крымских татар на стороне шведов еще в 1708 году, но показало ханам, насколько актуальна угроза со стороны русских. Поэтому Девлет-Гирей был готов без предварительных условий помочь шведам, выставив против русских свое конное войско численностью 40 тыс. воинов, чтобы по договоренности с Карлом XII присоединить его к шведской армии либо самостоятельно вторгнуться в глубь России^[47] (кроме татар в ханское войско входили запорожские и донские казаки, уцелевшие после разгрома Запорожской Сечи и подавления восстания донского атамана Кондратия Булавина). Даже после Полтавской битвы хан планировал предоставить шведскому королю военные силы с целью продвижения в Померанию и соединения с корпусом генерала Крассау, который должен был усилиться за счет присоединения шведских гарнизонов из немецких городов.

Как видно, в сложившейся обстановке на союзников и подкрепления шведский король в ближайшем будущем рассчитывать не мог, но состояние армии требовало от него незамедлительных решений и действий.

Поскольку небольшая шведская армия не имела регулярного подвоза, а «кормила себя сама», то есть добывала предметы снабжения путем реквизиций на территории, которую занимала, важнейшее значение для ее боеспособности представляли экономическое состояние местности и собственная маневренность, чтобы перемещаться из одних, более или менее обеспеченных районов, в другие, не задерживаясь долго в уже разоренной местности. Схема получения предметов снабжения включала как организацию свободной торговли с местным населением за конвертируемые золотые и серебряные деньги с помощью следовавших вместе с армией купцов и маркитантов, так и принудительное изъятие, в том числе обеспечивавшееся взятием заложников и наложением контрибуций на населенные пункты под угрозой их уничтожения. Полученных по этой схеме предметов снабжения и денег хватало на выдачу денежного, продуктового и вещевого довольствия военнослужащим, причем армия была освобождена от необходимости создания и охраны дорогостоящих магазинов снабжения, больших транспортов и обозов, что предоставляло значительные преимущества в части экономии средств и в отношении повышения подвижности войск. В русской армии, напротив, помимо огромного армейского обоза (не менее 6–7 тыс. повозок, без учета артиллерийских фур), до 40 % которого отводилось под провиант, солдатам выдавали продовольственный хлебный паек зерном – рожью, который надо было самостоятельно переносить с собой, так что некоторые вскладчину нанимали дополнительные телеги, еще более увеличивая обоз, хотя это было запрещено, а другие от изнеможения выбрасывали паек на марше^[48].