Читать книгу - "Великие умы России. Том 2. Мстислав Келдыш - Владимир Губарев"

Я долго искал образ, который смог бы выразить отношение Келдыша к науке. И объяснить, почему он стал служить именно ей.

Однажды он сказал о научном открытии и чувствах, которые испытывает человек, сделавший его: «Это напоминает мне Грига. Он шел полем и услышал, как простая деревенская девушка поет песню на его мелодию. И он понял, что его музыка стала частью ее души… Его творение вошло в народную душу… Вот такая радость овладевает и исследователем, когда он видит, что его открытие преобразует жизнь».

Келдыш знал и любил музыку, увлекался живописью (нет, не писал сам, а собирал репродукции и фотографии картин), бывал в театрах, хорошо знал литературу.

Хочу вернуться к тому дню, когда мы с Ярославом Головановым были в гостях у Всеволода Михайловича Келдыша. Мы пили чай, разговаривали о прошлом семьи, о ситуации в стране, о первых космических полетах.

Вдруг Всеволод Михайлович обратился ко мне:

– Правильно, что вы его раскритиковали! Это всегда полезно делать вне зависимости от того, какой пост занимает человек. А Мстислав, я уверен, реагировал на критику правильно…

Мне оставалось только покраснеть и утвердительно кивнуть. Действительно, сын его среагировал на мою заметку, опубликованную в газете, быстро и неожиданно.

Северный Кавказ. На строительстве обсерватории

Речь шла об Институте мерзлотоведения.

Н. С. Хрущев, как известно, человеком был решительным. Идей у него много, и он старался реализовывать их быстро, не очень-то считаясь с ситуацией. Одна из идей – переселить ученых из Москвы поближе к «объектам их исследований». Есть Институт мерзлотоведения? Отправить его в Якутск! Именно такое распоряжение главы государства получил только что избранный президент Академии наук. Келдыш начал его выполнять…

В «Комсомольскую правду» написали коллективное письмо специалисты по мерзлотоведению. Их было более 80 человек, и они убедительно показали, что такое решение ошибочно – погибнет одна из лучших научных школ.

Письмо мы напечатали, а я написал короткий комментарий, смысл которого был в том, что молодой президент не является специалистом в этой области, а потому допустил ошибку… Каково же было мое удивление, когда в тот же день Келдыш позвонил в редакцию и попросил меня приехать к нему побеседовать. И вот совсем молодой журналист сидит за столом с президентом Академии наук, попивает с ним чай, который был тут же любезно предложен, и выслушивает объяснения М. В., почему он считает верным перевод института в Якутск… Я с чем-то не соглашался, спорил, говорил какие-то глупости, но прославленный ученый терпеливо и обстоятельно объяснял свою позицию.

Потом мы при встречах вспоминали ту первую беседу, потому что Наталья Леонидовна Тимофеева – бессменный помощник Келдыша в академии – сказала, что Мстислав Всеволодович очень болезненно воспринял первую публичную критику в свой адрес и помнил много лет. Насколько я знаю, это был единственный случай, когда Келдыш уступил нажиму ЦК… Позже он сражался с «ведомством Суслова» бескомпромиссно, и это, безусловно, стоило ему многих лет жизни. А меня в президиуме академии называли «мерзлотоведом», и, честно признаюсь, мне слышать это приятно.

С академиком Л. А. Арцимовичем на Кавказе

А очерк о Теоретике Космонавтики так и не увидел свет в то время. Голованов пытался добиться разрешения на публикацию на самом верху. Но оттуда пришло твердое нет. Позже объяснили: нельзя работу академика Келдыша сводить только к космическим и ракетным исследованиям, мол, вклад его в науку намного шире и важнее…

Тогда такое объяснение показалось надуманным, формальным. Позже выяснилось, что оно имело право на жизнь, потому что работы Келдыша по атомной тематике не только не могли быть раскрыты, но о них в ту пору даже нельзя было упоминать.

Но все-таки главным в жизни (по-моему, и он так считал в то время!) было участие Келдыша в космических исследованиях. В 1961 году после полета Юрия Гагарина академик М. В. Келдыш стал дважды Героем Социалистического Труда. Так был отмечен его великий вклад в рождение, становление и развитие отечественной космонавтики.

С 12 апреля 61-го его начали называть Теоретиком Космонавтики. Неофициально, конечно. Но никто больше на звание это не претендовал.

В архиве нашел любопытный документ. Это секретный доклад С. П. Королева «О программе исследования Луны». В нем Сергей Павлович довольно подробно рассказал обо всех этапах изучения естественного спутника Земли – от запуска первых аппаратов для исследования магнитного поля Луны, фотографирования ее обратной стороны, посадки на поверхность и до полета первого экипажа сначала вокруг Луны, а затем и высадки на нее. Главный конструктор выделил такие слова: «Рассмотрение методики этих исследований, устройства аппаратуры, вопросы ее отработки и т. д. будут предметом отдельного рассмотрения на специальной комиссии АН СССР под председательством академика М. В. Келдыша».

Начинался 1958 год. До полета первого человека в космос и до известного выступления президента США Дж. Кеннеди о начале лунного проекта было еще три года. Всего четыре месяца назад был запущен первый искусственный спутник Земли, а Главный космический конструктор С. П. Королев и его соратник и друг Теоретик Космонавтики М. В. Келдыш уже планируют полеты на Луну и планеты.