Читать книгу - "Император. Боги войны - Конн Иггульден"

Спешившись, экстраординарии навалились на огромные створки Квиринальских ворот, что в северной части Рима. Ворота оказались не заперты, охраны на стенах не было — никто не задержал галльских легионеров. Когда настал решающий час, в городе поднялась суета, а улицы у ворот обезлюдели.

Тяжелая поступь легионов была подобна приглушенным раскатам грома. Экстраординарии чувствовали, как земля дрожит под ногами солдат; из щелей между камнями мостовой поднималась пыль. Пятнадцать тысяч воинов шагали к городу, который объявил их изменниками. Легионеры шли шеренгами по шесть человек, и конец колонны терялся где-то вдалеке.

Впереди ехал Цезарь на темном скакуне лучших испанских кровей. По бокам, отставая на шаг, двигались Марк Антоний и Брут, держа наготове щиты. Замыкали группу следующие в ряд Домиций, Цирон и Октавиан. Торжественность минуты заставляла всех трепетать. Для каждого Рим был и родным городом, и долгожданной мечтой. Однако вид опустевших стен и неохраняемых ворот вызывал тревогу. Никто не шутил, не смеялся; солдаты тоже шагали в молчании. Город ждал.

Юлий въехал под арку ворот и, когда ее тень легла на лицо, улыбнулся. Цезарь видел города Греции, Испании, Галлии — но это лишь жалкие подобия Рима. Строгое расположение домов, прямые ряды камней на мощеных улицах — все такое родное и знакомое, Юлий даже расправил плечи. Натянул поводья и повернул коня направо, туда, где его ждал Форум. Несмотря на серьезность момента, Цезарь с трудом сохранял торжественный вид. Губы сами раздвигались в улыбку, хотелось кричать приветствия и людям, и родному городу, не виданному столько лет.

В городе улицы уже не пустовали. Любопытство заставило людей открыть окна и двери домов и лавок и впустить внутрь солнечный свет. Римляне во все глаза глядели на галльских легионеров, вспоминая удивительные истории об этих солдатах. Любой мужчина, любая женщина — все в Риме слушали донесения из Галлии. Как тут устоять и не посмотреть на легендарных воинов во плоти!

— Кидай монеты, Цирон, доставай скорее! — крикнул Юлий через плечо и усмехнулся напряжению гиганта.

Как и у Октавиана, у Цирона на седле висел большой мешок, и, запустив туда руку, он выгреб горсть монет. На каждой был изображен тот, кто ехал сейчас впереди. Серебро звенело по камням мостовой; из укромных уголков выскакивали мальчишки и хватали катящиеся монеты, не давая им остановиться. Юлий вспомнил, как давным-давно стоял за спиной Мария во время триумфа, и толпа колыхалась, собирая монеты. И это не просто деньги — потратят их одни бедняки. Остальные сохранят их на память или сделают подвески для жен или возлюбленных. На монетах — изображение человека, который прославился победами в Галлии, но которого близко почти никто не знает.

Возбуждение детей передалось и взрослым. Все больше и больше народу хватало монеты и радостно смеялось. Стало окончательно ясно: легионеры пришли в город не грабить и не разрушать — завоеватели так себя не ведут.

Цирон и Октавиан быстро опустошили мешки, и из задних рядов им тут же передали другие. Толпа разбухала, точно половина города только и дожидалась какого-то сигнала. Попадались хмурые, сердитые лица: кое-кому не нравилось, что на улицах Рима так много вооруженных солдат. Однако по мере продвижения колонны недовольных становилось все меньше.

Проезжая мимо старого дома Мария, Юлий посмотрел сквозь решетку ворот во дворик, который впервые увидал мальчишкой. Оглянувшись, поискал взглядом Брута — тот наверняка тоже вспомнил о старых временах. За воротами царило запустение, но скоро дом возродится и снова заживет. Юлию понравилась эта мысль, и он решил украсить подобной метафорой свою речь на Форуме. Выступление должно прозвучать так, словно он говорит в порыве, однако каждая фраза давно продумана и записана Аданом еще в пшеничных полях Этрурии.

Казалось, это знак судьбы — Юлий двигался тем же путем, каким шел когда-то с Перворожденным легионом, тем, первым, который позже распустили враги Мария. Его дядя тогда явился прямо в сенат и потребовал заслуженного им триумфа. Вспоминая Мария, Юлий растроганно покачал головой — не человек был, а буйвол. Законы для него ничего не значили, а чернь просто благоговела перед дерзостью полководца. Мария выбирали консулом столько раз, сколько не выбирали никого за всю историю Рима. Отчаянное тогда было время, не то что сейчас, и мир тогда казался меньше.

Какой-то мальчишка бросился за монетой прямо на дорогу, и Юлий натянул поводья, боясь сбить малыша. Тот схватил свое сокровище и, довольный, крепко зажал в поднятой руке — но тут мать утащила счастливца с опасного места. Не успели приблизиться ехавшие следом, а Юлий пришпорил коня, гадая, как предсказатели истолкуют это небольшое происшествие. Жрецы в храмах, несомненно, уже роются по локоть во внутренностях жертвенных животных, пытаясь узнать будущее. Юлий вспомнил о Кабере. Жаль, старик не дожил до возвращения. Каберу похоронили в Галлии, на морском берегу.