Читать книгу - "Дарий - Виктор Поротников"

Гаумата опустился на мягкие подушки, поджав под себя ноги.

Атосса устроилась напротив на низкой скамеечке.

Стоявший сбоку светильник освещал дивное лицо, полное созерцательной задумчивости.

Гаумата исподтишка разглядывал властную дочь Кира II Великого.

Взгляд ее серо-зеленых глаз продолговатой формы таил в себе скрытую надменность. Светлые, дугою изогнутые брови, золото пышных волос, ниспадающих на грудь и плечи, тонкий прямой нос с чувственными ноздрями, красиво очерченный рот – все свидетельствовало о царственной породе. Светильник придавал теплый матовый блеск ее коже, просвечивающей сквозь тонкую ткань, виднелась высокая грудь с напряженными коричневыми сосками, и Гаумата не мог оторвать глаз от этой очаровательной картины. Страсть овладела всем его существом, в ушах звенело от нахлынувшей к голове крови, он плохо слышал, о чем его спрашивала Атосса. Она, возможно, как и любая красивая женщина, догадывалась, сколь возбуждающе действуют на мидийца ее ленивые движения. Царская дочь, жена Камбиза, сестра нынешнего царя Атосса, вовсе не собиралась, как наложница, сразу же утолять похотливые желания Гауматы.

Она тем временем принялась расспрашивать мидийца о том, кому из известных ей вельмож повезло больше на милости нового царя, кому – меньше, а кого вовсе никуда не назначили. Гаумата рассеянно отвечал на вопросы, поскольку мысли его мешались, он едва сдерживал возбуждение. Атоссе же приходилось проявлять настойчивость, чтобы добиться нужного ей ответа, поскольку женщинам на церемониалы и оглашения царских указов доступ был закрыт. Атосса была умна, ее интересовало все, что связано с политикой и с ее братом…

– Так, ты говоришь, что Арсам, отец Гистаспа, не получил сатрапию. Почему? Ведь он такой же Ахеменид, как и Бардия. Ты слышишь меня, Гаумата? – Атосса отщипнула от грозди винограда крупную ягоду и бросила ее в лицо мидийца. – Ответь же мне! Или ты уже засыпаешь?

– Как я могу заснуть, коли предо мною сидит такая красавица! – Гаумата похотливо улыбнулся, не отрывая взгляд от груди и бедер Атоссы. – Я немало наслышан о твоей красоте, но увидев тебя воочию…

– Мы говорим об Арсаме! – резко оборвала его Атосса. – Почему мой брат не доверил ему провинцию?

– Арсам слишком стар, чтобы управлять сатрапией, – проворчал недовольно Гаумата. – Вдобавок он недолюбливает Бардию. Арсам пользуется уважением в народе, поэтому судейское кресло подходит ему больше, чем жезл сатрапа. По-моему, это справедливо.

– А почему Бардия отдал Карманию в управление Интаферну? – вновь спросила Атосса, поглаживая бархатистую кожицу персика.

– Интаферн сам захотел этого, – промолвил Гаумата, – ведь он из рода Артахеев, который когда-то царствовал над племенем карманиев.

– Вот и я о том же, – заметила Атосса, впившись ослепительно белыми зубами в сочную мякоть. – Боюсь, что Интаферну захочется возродить величие своего рода. Мне ведомо будто бы он обладает редкостным честолюбием.

– Бардия ценит честолюбивых мужей, – сказал Гаумата и многозначительно добавил: – У него есть все основания доверять Интаферну.

Атосса посмотрела на Гаумату так, словно хотела прочесть его потаенные мысли, как ни в чем не бывало продолжая лакомиться фруктами.

– Еще будут вопросы, о божественная? – поинтересовался Гаумата, которому уже изрядно надоел этот диалог.

– Будут, – она усмехнулась и надменно сощурила свои миндалевидные глаза. – Это правда, что ты из рода мидийских царей?

Гаумата позволил себе небрежно хмыкнуть: ну да, как же, гордая дочь Кира желает дарить свои ласки лишь человеку царской крови!

Однако презрительная усмешка мигом слетела с уст Гауматы, едва Атосса вновь пронзила его своим проницательным взглядом.

– Да или нет? – она повысила голос.

– Да, – Гаумата кивнул. Атосса поощрительно улыбнулась.

Гаумате показалось, что надменный взгляд ее как будто потеплел. Он торопливо вскочил с подушек, увидев, что она встала из-за стола.

– Уже поздно, пора спать, – как бы извиняясь, проговорила Атосса. – Продолжим нашу беседу завтра.

Она направилась к ложу, покачивая бедрами.

Гаумата догнал ее, довольно грубо и бесцеремонно схватил за руку, унизанную звенящими браслетами.

Атосса обернулась, брезгливо поморщилась. С ловким проворством высвободив руку из цепких пальцев Гауматы, она надменным тоном произнесла:

– Поначалу протрезвей после пира, а там посмотрим, захочу ли я тебя как мужчину. Покойной ночи! – Затем насмешливо добавила, чтоб уж окончательно унизить его:

– Можешь воспользоваться одной из моих рабынь, коли тебе невтерпеж. Любая из них будет рада провести ночь с пьяным потомком мидийских царей.

И Атосса небрежным жестом указала рукой на двери, ведущие в комнаты служанок.

Оскорбленный до глубины души, Гаумата вскинул голову и, резко повернувшись, вышел.