Читать книгу - "Харикл. Арахнея - Вильгельм Адольф Беккер"

палестры[38], погулять за городом. Недалеко отсюда находится то место, где, по преданию, Борей похитил Орифию[39]; прелестный уголок, достойный быть местом забав царской дочери. Посмотри на стоящий там вдали высокий платан, подымающий высоко, над товарищами, свою тенистую верхушку; это место было для меня всегда полно очарования. Великолепное, высокое дерево с своими далеко раскинутыми ветвями, растущий вокруг него тенистый кустарник вербы, цветы которого распространяли в воздухе благоухание, прелестный ручеёк студёной воды, протекающий у подножия платана, наконец, всегда тут веющий, свежий ветерок, летнее пение многочисленного хора цикад и в особенности роскошная, высокая трава, предлагающая мягкое ложе ищущему отдохновения человеку, — всё соединилось здесь, чтобы сделать из этого местечка самый очаровательный уголок.

— Чудак, — возразил Ктезифон, — ты говоришь так, как будто перед тобою стоит чужестранец, которому ты должен описывать красоты страны. Неужели ты думаешь, что мне всё это не так же хорошо знакомо, как и тебе, что я никогда не выхожу за городскую стену!

— Прости меня, — сказал юноша. — С самого детства отец приучил меня находить невинное удовольствие в наслаждении природою; весною упиваться благоуханием цветов, любоваться красотою серебристых листьев тополя, прислушиваться к ропоту вяза и платана. Воспоминание о счастливых часах, прожитых мною среди подобных удовольствий, и именно у этого платана, заставило меня забыть, что тебе описывать это незачем. А между тем, — прибавил он, — какое множество людей живёт круглый год среди людской суматохи и вовсе не способно чувствовать и даже иметь малейшее понятие о всех красотах природы.

Ведя подобные разговоры друзья дошли до ворот, у которых Харикл должен был расстаться с Ктезифоном и идти отыскивать дом Фориона. Они договорились встретиться на следующее утро на рынке у столов менял, так как денежные дела Харикла призывали его туда.

Дом Фориона стоял в уединённом месте, недалеко от городской стены и по наружному виду своему был так же мрачен и неприветлив, каковым, судя по слухам, был и сам владелец его. Харикл знал уже от своего друга, что все считали Фориона человеком чрезвычайно богатым, но вместе с тем и страшно скупым. Всё слышанное им о странностях и мрачном характере старика не давало ему надежды на особенно ласковый приём. Между тем он знал, что в былые годы Форион был близким другом его отца и что ещё недавно хотя не им лично, но благодаря его посредничеству и, как говорили, даже ценою значительных денежных пожертвований с его стороны были устранены те затруднения, которые препятствовали возвращению Хариноса на родину и могли даже, после его смерти, беспокоить его сына. Не имел ли после этого Харикл основание обратиться к нему тотчас по приезде своём в Афины?

В дверях лавочки, недалеко от ворот, стояла старая женщина. Харикл спросил её, не может ли она указать ему дом Фориона.

— Отчего не указать, — отвечала она, — он живёт вот здесь рядом. Видишь эти окна, выходящие прямо на ворота, и дверь, по обеим сторонам которой стоят гермы[40]? Это и есть его дом. Но если ты идёшь к нему в гости, то я бы посоветовала тебе сначала поужинать и припасти корму для твоей лошади[41].

— Как так? — спросил Харикл, которому хотелось узнать какие-нибудь подробности о характере этого человека. — Разве Форион не богат?

— Богат-то он богат, но он скуп ещё более, чем богат. Он и афинянина не слишком-то охотно пускает к себе в дом, а тем более трудно попасть к нему иностранцу. Разумеется, на то есть своя причина.

— Какая же? — спросил Харикл с любопытством.

— А та, — отвечала женщина, — что он владеет жезлом Гермеса[42] и проводит целый день в поисках кладов посредством колдовства и жертвоприношений. Впрочем, он представляет собой ясное доказательство того, что приобретённые подобным способом богатства не приносят благословения. Несмотря на все свои сокровища, Форион ведёт самую жалкую жизнь. Все его дети умерли, он сам едва отваживается выходить из дому даже днём, а всю ночь бродит, говорят, по дому, охраняя золото, и осматривает стену, общую с соседним домом, боясь, чтобы кто-нибудь не сделал в ней пролома. Он до того труслив, что пугается малейшего шороха и принимает за воров даже колонны своего собственного двора.

— Но мне кажется, — возразил Харикл, — что прежде он не пользовался такой репутацией?

— Скуп-то он был всегда, — сказала женщина, — но таким стал приблизительно лет пять тому назад. Он купил в тот год дом одного гражданина, который должен был бежать из города, и говорят, что там, под статуей Гермеса, стоявшей на дворе, нашёл он огромное богатство. С тех пор он постоянно ищет новые клады.

Эти слова видимо обеспокоили Харикла. Пять лет: столько именно времени прошло с тех пор, как был продан дом его отца и во дворе дома действительно стояла подобная статуя. Неужели Форион, владелец этого дома, и в самом деле воспользовался богатством, которое было там сокрыто одним из предков Харикла? Он поблагодарил женщину и поспешил пойти познакомиться с человеком, который приобретал теперь для него ещё больший интерес.

Описание, сделанное женщиною, могло служить примером того, как преувеличивает обыкновенно молва из зависти и недоброжелательства недостатки тех людей, которые находятся в более благоприятных, чем другие, обстоятельствах. А Форион к тому же подавал достаточно поводов к распространению подобных слухов. Он был действительно богат; жил хотя и в большом, но весьма невзрачном доме; имел сотни рабов, которые все работали для него как ремесленники в рудниках, а у себя в услужении держал только одного раба. Этот-то раб вместе с угрюмым привратником и ещё одной женщиной составляли всю его прислугу. Из дому он выходил только по делам — к столам менял, в товарные склады Пирея или же в суд. Его никогда не видали ни в одном из мест общественных сборищ. Он сидел дома за запертой дверью, и посетителям редко удавалось добраться до него[43]. Один пожилой человек, живший с ним, был его единственным собеседником. Обыкновенно он должен был принимать людей, желавших говорить с Форионом, и извиняться перед ними, говоря, что хозяин дома занят спешными делами. Все полагали, что человек этот служил Фориону прорицателем во время его частых жертвоприношений и указывал ему на скрытые клады или же, может быть, доставлял ему только сведения о самых богатых местах в рудниках. Независимо от этого он слыл человеком