Читать книгу - "История искусства для развития навыков будущего. Девять уроков от Рафаэля, Пикассо, Врубеля и других великих художников - Зарина Асфари"

Древнеримский автор Валерий Максим описал, как мать двенадцати детей Корнелия ответила знакомой, хвастающейся нарядами и драгоценностями. Она указала на своих чад и сказала: «Вот моё главное украшение». Этот сюжет пользовался популярностью у художников эпохи классицизма, считавших, что искусство должно возвышать, воспитывать публику. Мария-Антуанетта примерила образ Корнелии не в нравственных, а в имиджевых целях. В казне не хватало средств на поддержание её страсти к дорогим нарядам, но вот же картина, на которой её величество убедительно демонстрирует, что главное её сокровище – дети. Вот вам ещё один яркий пример креативного решения задачи из области связей с общественностью: как использовать тренд на высокую нравственность в собственных интересах.

Один из самых известных политически активных художников в истории Европы – современник Марии-Антуанетты Жак-Луи Давид. Он на славу потрудился для Людовика XVI, Французской революции и Наполеона Бонапарта. Давид был поборником морализаторской концепции искусства: по его мнению, художник должен преподать зрителю примеры благородства, патриотизма, самоотверженности и прочих благих проявлений. Но при чём тут эмоциональный интеллект?

Дело в том, что любой урок, подкреплённый эмоциональным переживанием, будет усвоен лучше, чем обращённый только к разуму. Давид прекрасно это понимал и писал свои назидательные картины так, что у современников дух захватывало. Разберём три хрестоматийные работы Давида из разных политических периодов Франции, чтобы понять, как и зачем Давид затрагивает наши эмоции.

«Клятва Горациев»: как поднять патриотический настрой

Как это было принято в те годы, Давид обратился к античным образам. Рим и соседний город-государство Альба не могли поделить приграничную территорию и решили урегулировать конфликт на поле боя. Три брата Куриация от Альбы должны были сразиться с тремя братьями Горациями от Рима. И вот Горации дают клятву верности Риму и в едином патриотическом порыве принимают мечи из рук своего отца^{25}. Сцена, вписанная в идеально выверенные театральные декорации с ровным ритмом арок, обращённая к чему-то, что происходило где-то когда-то очень давно, должна бы вызывать зевоту. Но в этих декорациях развернулись сразу две драмы: социально-политическая и семейная. И обе они от века к веку не теряют актуальности. В одну картину Давид уместил все основные семейные роли: отца, матери, брата, сестры, сына, жены… Три поколения переживают происходящее по-разному: братья готовы идти на смерть, отца их порывистость будто отбрасывает назад, к женщинам и детям. Мать обнимает внуков так, будто Горации уже погибли в бою, да и фигуры обнявшихся Камиллы (сестры Горациев и невесты одного из Куриациев) и Сабины (жены одного из Горациев и сестры Куриациев) выражают скорбь. Эта картина взывает напрямую к эмоциям аудитории, особенно актуальным в военное время, когда долг зовёт мужчин защищать отечество и вынуждает женщин их отпустить. Почти каждый может найти здесь свою роль и почувствовать эмпатию к родителям, отправляющим на смерть сыновей, или сестре и жене, теряющим братьев или мужа.