Читать книгу - "Штрафники Василия Сталина - Антон Кротков"

Рассматривая пистолет, Нефёдов скосил глаза на поскуливающего от ужасной боли Тюхис, и не без сочувствия произнёс:

– Вот уж действительно собачья у тебя жизнь, если без этого «самоликвидатора» из дому выйти не можешь.

Следующая находка оказалась ещё более необычной.

– Вот так фокстрот! – присвистнул «Анархист», рассматривая квитанцию на пошив двух комплектов генеральской формы – парадной и полевой со штампом ателье Административно-хозяйственного управления Министерства госбезопасности. Тюхису явно не терпелось примерить на себя страстно желанный мундир.

Прихватив портфель Артура, Нефёдов выбрался через окно в сад. Огляделся. Отсюда ему не была видна та часть двора, откуда доносились громкие весёлые голоса и запах шашлыка. Борис сделал несколько шагов вдоль бревенчатой стены дома и осторожно заглянул за угол. Двое крепких оперативников, а с ними и хозяйка «Москвича» расположились в садовой беседке. В стороне от них ещё двое парней жарили мясо на мангале, причём один из них рассказывал коллегам что-то смешное. Периодически его рассказ вызывал взрывы хохота. Нефёдов мысленно пожелал служакам дальнейшего безмятежного отдыха на лоне природы. А сам незамеченным пересёк двор, с ходу перемахнул через невысокий забор. Теперь рывком к «Москвичу». К счастью, назвавшаяся Изольдой актриса беспечно забыла запереть свой автомобиль. Теперь требуется как можно скорее, пока не всполошилась опергруппа во дворе, разобраться с зажиганием. С этой задачей Борис справился довольно быстро. Можно было ехать. Чувствуя как с плеч спадает страшное напряжение последнего часа, Борис на минуту откинулся на спинку сиденья.

Тут он заметил деревенскую бабу, медленно бредущую под тяжестью двух наполненных водой до краёв вёдер. Вид у неё был измученный, на землистого цвета лице страдальческое выражение. Следом за женщиной, держась за подол материнского платья, семенил крохотными ножками малыш от силы лет двух. Пройдя небольшое расстояние женщина, останавливалась и подолгу отдыхала, тяжело одышливо дыша и держась рукой за сердце.

Борис внимательно посмотрел в сторону оставленной им дачи. Там вроде всё по-прежнему спокойно.

– Да плевать!

Мужчина нарочито неспешно выбрался из машины и с форсом вразвалочку направился навстречу местной жительнице.

– Давайте, подмогу!

Борис взял из рук благодарно взглянувшей на него селянки вёдра и понёс к дому, который она указала. По пути выяснилось, что в проулке между чекисткой дачей и следующим домом притаилась серая «Победа». Борис сразу понял, что перед ним не обычный серийный экземпляр. Иногда охранники Василия Сталина тоже пользовались подобной машиной, которая только с виду ничем не отличалась от тысяч таких же легковушек. Под капотом этого «ГАЗона» прятался форсированный мотор, под стать которому была доработана и ходовая машины. Такие «догонялки» выпускались небольшими партиями и предназначались только для оперативных служб МГБ и милиции.

– Мамаш, у вас шила не найдётся, – Борис озорно прищурился на вовремя обнаруженный им засадный «перехватчик», – а то у приятеля ботинки прохудились, а у этого охламона дома никакого инструмента…

Возвращаясь к «Москвичу», Борис заметил подбегающих к дачной калитке оперов. Желание подразнить профукавших его парней заставило Бориса ещё на секунду задержаться возле распахнутой водительской дверцы, чтобы насмешливо прокричать раздувающим щёки в спринтерском беге агентам.

– Давай-давай, хлопцы! На рекорд идём.

Заработал мотор «Москвича» и машина рванула с места. Но люди Тюхиса даже не достали оружие. Они надеялись быстро догнать беглеца на своём мощном авто. Борис от души хохотал, наблюдая в зеркальце заднего вида, как серая «Победа», виляя из стороны в сторону на проколотых шинах, пытается угнаться за ним…

Километров за двадцать до Москвы Нефёдов свернул с шоссе на просёлок и остановился на безлюдном берегу лесного озера.

Прежде чем набить прихваченный с дачи портфель камнями и зашвырнуть его в воду подальше от берега, Нефёдов бегло просматривал находившиеся в нём документы.

В ворохе бумаг на глаза Борису попался большой пухлый конверт. В нём оказалась пачка фотографий порнографического содержания – компромат на очень известного учёного и общественного деятеля, помимо прочего известного своими пуританскими взглядами на мораль. Его недавняя статья «О высокой нравственности советского человека, как одном из достижений IV Сталинской пятилетки» вызвала благожелательный отзыв даже в Голливуде, где со времён «Сухого закона» свирепствовала специальная цензурная комиссия, ведущая бескомпромиссную борьбу с низкими жанрами в американском кинематографе! Парткомовские лекторы в обязательном порядке включали выдержки из этой опубликованной в «Известиях» статьи в свои политобзоры.

И вдруг в главном герое порнографической фотосессии Нефёдов узнал прославленного на всю страну академика, дважды Лауреата Сталинской премии, кавалера шести орденов Ленина. Этот деятель попал под фотообъективы полицейских скрытых камер в скандальном образе любителя нетрадиционного секса. На одной из фотографий совершенно голый пятидесятилетний мужчина с бледным дряблым телом был запечатлён изо всех сил стегающим жокейским хлыстом обнажённую девушку, привязанную к кровати. Всю спину бедняжки покрывали кровавые рубцы. В конверт были вложены показания соседей академика по элитарной высотке, которые регулярно слышали доносившиеся из его квартиры истошные женские крики и визг. Здесь же имелись признания самих пострадавших, которые подробно описывали, как седовласый респектабельный «дедушка», умеющий так красиво ухаживать и умно говорить, заманивал юных провинциалок к себе на квартиру, а затем долго истязал их, заставляя заниматься разными извращениями. А напоследок запугивал, чтобы они не вздумали жаловаться, ибо у него достаточно влиятельных знакомых в Москве.

Неизвестно, зачем Тюхису понадобился компромат на этого видного деятеля ВАСХНИЛ[70], который в разное время принимал активнейшее участие в борьбе с «лженаучными» течениями в советской науке, в первую очередь с генетикой (в результате которой был расстрелян видный советский учёный-генетик Николай Вавилов), а теперь не уставал клеймить безродных космополитов в советской науке.

Впрочем, как бы там ни было, но на этот раз живущему двойной жизнью академику повезло, ибо материал на него вместе со всем остальным содержимым тюхинского портфеля отправился с тяжёлым грузом на дно дикого озера.