Читать книгу - "Конец игры. Биография Роберта Фишера - Фрэнк Брейди"

Во время тюремного заключения в Японии единственным отдохновением от скуки и душевных переживаний для Бобби были визиты его юристов и Миёко, а также телефонные разговоры. Ему позволяли выходить из камеры, чтобы он мог делать звонки за счет адресата, и тюремщики не ограничивали его во времени. Он говорил с Палссоном, и позднее имел долгие и на разные темы беседы с Гардаром Сверриссоном, исландским политологом из RJF-комитета. Эти звонки Гардару имели для Бобби важное значение, ибо разговоры выходили за рамки обсуждения только лишь аспектов, касающихся его ареста, в них затрагивались различные темы — политические, религиозные, философские. Бобби спросил Гардара, какую религию (если таковая была) он исповедывал, и когда узнал, что католическую, Бобби захотелось узнать больше об этой теологии, ее нюансы. Они стали приятелями на расстоянии, их связь продолжалась годы.

Бобби обсуждал в то же время католицизм и еще с одним человеком. Ричард Ваттуоне из Сан-Диего, Калифорния, был в числе юристов, помогавших ему в судебных делах. Он посетил Бобби в тюрьме и передал ему книгу «Апостол здравого смысла» о писателе Дж. К. Честертоне, в которой рассматривались различные вопросы религии и культуры. Бобби ознакомился с нею и несколько раз беседовал с Ваттуоне о религии. Честертон был обращен в католицизм.

Когда Миёко навещала его, ей часто приходилось ждать, если у Бобби находился другой посетитель — Судзуки или Боснич, — по правилам Центра допускалось общение одновременно только с одним гостем. Приемные часы также были ограничены. Фишеру требовалось пройти через шестнадцать запертых дверей, чтобы добраться до комнаты свиданий, и разговаривать приходилось через зеркальную стену, словно он находился не в Центре предварительного содержания иммигрантов, а в особо охраняемой тюрьме.

Три члена RJF-комитета — Эйнарссон, Тораринссон и Сверриссон — отправились в Японию за свой счет, чтобы увидеть на месте, не могут ли они как-то помочь освобождению Фишера. Но какие-бы доводы ни приводили они местным властям — например, что министр иностранных дел Исландии Дэвид Оддссон выписал паспорт иностранца Фишеру, аналог тому, что называют «грин-карта» в США — японские бюрократы, привыкшие буквально соблюдать правила, во внимание их не принимали. Они продолжали утверждать, что Бобби депортируют в США, как только формальности будут улажены.

Члены RJF-комитета уже хотели покинуть Японию, удрученные своей неудачей, когда последовал звонок от Судзуки с потенциально хорошими новостями. Член японского парламента хотел встретиться с комитетом, чтобы выяснить, не может ли он чем-нибудь помочь. Он изучил материалы и встал на сторону Бобби.

Встреча проводилась в секрете, поскольку парламентарий, окончивший Оксфорд и свободно говоривший на английском, попросил ее не афишировать, — лучше работать за кулисами, считал он. Выслушав все аргументы в пользу освобождения Бобби, и убедившись, что члены комитета не собираются отступать, он к ним присоединился. Каким-то образом ему удалось заинтересовать Мидзуко Фукусиму, главу японской социал-демократической партии. Цель заключалась в том, чтобы убедить Фукусиму написать петицию, поддерживающую право Бобби на депортацию в Исландию и быть принятой ею. Фукусима подверг критике Тиёко Ноно, министра иностранных дел Японии за арест и задержание Фишера, и попросил его пересмотреть решение. Хотя момент еще не был явно поворотным, но течение начало менять свое направление. Бобби стал замечать «накопление маленьких преимуществ» — концепция в шахматах, введенная Вильгельмом Стейницем, в нем начали обнаруживаться признаки оптимизма, хотя и не переходящего в ликование.

Члены комитета по возвращении в Исландию приложили все силы для того, чтобы вызвать интерес парламента к этому случаю, предупреждая, что если шаги не предпринять немедленно, то надежды Фишера на справедливый суд станут нулевыми, его депортируют в США, где он, вероятно, получит десять лет тюрьмы. Многие верили, и прежде всего, сам Фишер, что в тюрьме его убьют.

Шахматная федерация Исландии предприняла расчетливо-рискованный шаг, пытаясь придать силу аргументам в пользу освобождения Фишера. От ее имени было написано письмо с суровой критикой высказываний Бобби в надежде, что призывом к гуманистическим чувствам США удастся смягчить напряжение в Японии: