Читать книгу - "Николай Николаевич - Алексей Шишов"

Через несколько дней в войсках, осаждавших Плевну, был зачитан благодарственный приказ князя Карла Румынского:

«Офицеры и солдаты Русской армии!

Ваша стойкость, ваши героические усилия увенчались полным успехом: Плевна, которую неприятель мнил неприступною твердынею и непреоборимою преградою победоносному шествию вашему, которая стоила христианскому воинству стольких потоков благородной крови, наконец пала.

Цель, для которой был создан отряд обложения, достигнута. Прощаясь ныне с доблестными русскими войсками, начальство над которыми его величество государь император удостоил мне вверить, я горячо благодарю всех от генерала до солдата за самоотверженное исполнение каждым своего долга.

Вы сражались всё время на глазах вашего августейшего повелителя и вашего рыцаря главнокомандующего, его императорского высочества великого князя Николая Николаевича. Они были свидетелями вашего геройского поведения, поэтому не мне воздавать вам должную хвалу!

Но я не могу не высказать вам, что вы служили примером доблести и высших воинских добродетелей моим юным войскам, которые, приняв огненное крещение в союзе с славною русскою армией, навсегда соединились с вами узами военного братства.

Я надеюсь, что и вы сохраните о румынах, ваших боевых товарищах, столь же доброе воспоминание, какое они навсегда сохранят о вас.

С глубоким сожалением слагая сегодня с себя начальство над отрядом, я прощаюсь с вами, я от души желаю вам и в предстоящей ещё борьбе за наше святое дело столь же блестящих успехов, как и те, которые вами уже так доблестно завоёваны.

На прощание провозгласим ещё раз вместе единогласно и единодушно:

Да здравствует его величество император всероссийский! Ура!

Начальник отряда обложения Карл».

Этот прощальный приказ начальника осадных войск князя Карла Румынского был зачитан не только в батальонах, батареях, эскадронах и казачьих сотнях, но и в армейском штабе. Великий князь Николай Николаевич-Старший был растроган:

— Румыны нас не подвели. Спасибо им, не одни мы бьёмся за христиан, за южных славян...

Впоследствии, когда речь заходила о Плевне — «первой», «второй», «третьей» и последней — великий князь каждый раз заканчивал беседу словами:

— Плевна у всех нас тогда так наболела!..

* * *

На второй день после падения Плевенской крепости, 29 ноября, в императорской Главной квартире зачитали высочайший указ о награждении главнокомандующего Дунайской армией генерал-адъютанта великого князя Николая Николаевича-Старшего Военным орденом Святого великомученика и Победоносца Георгия высшей, 1-й степенью:

«За овладение 28-го ноября 1877 года твердынями Плевны и пленение армии Османа-паши, упорно сопротивлявшейся в течение пяти месяцев доблестным усилиям находившихся под предводительством Его Высочества войск».

Николай Николаевич-Старший знал, что он стал 25-м в истории Российской империи человеком, награждённым полководческим Георгием. 25 награждённых было за 148 лет существования этой уникальной боевой награды старой России. Но Николай Николаевич не знал, что в плеяде Георгиевских кавалеров, которую открыла собой императрица Екатерина Великая, он оказался последним обладателем военного ордена высшей степени.

...В том, что падение Плевны означало коренной перелом в войне, сомневались немногие. Военный совет был назначен императором на 30 ноября, чтобы обсудить дальнейшие стратегические планы.

— Что намеревается делать главнокомандующий дальше?

— То, что никто не ожидает.

— Николай, ты хочешь удивить и меня, и наших генералов?

— Да, ваше величество.

— Чем именно?

— Переходом через Балканы.

— Через Балканский хребет зимой?!

— Да. Вот этой дерзости турки сегодня от нас никак не ожидают.

* * *

Плевна оказалась тем магическим ключом, который позволил изменить механизм соотношения сил на Балканах в пользу России. Первым отзвуком падения Плевны стало то, что Сербия вновь обнажила своё оружие против Блистательной Порты.

Мирный договор с Турцией, заключённый под дипломатическим нажимом России на Стамбул 16 февраля 1877 года, спас Сербское княжество от военного разгрома. В начале июня князь Милан Обренович имел в румынском городе Плоешти встречу с императором Александром II и главнокомандующим русской армией великим князем Николаем Николаевичем-Старшим. Речь шла о вступлении Сербии в новую войну против державы османов.

На той встрече князь Милан получил совет пока не вмешиваться в новый конфликт на Балканах, поскольку тот ещё не получил своего развития. В частном разговоре с младшим братом Александр II так объяснил своё пожелание сербскому правителю:

— Сербы рвутся вновь вступить в войну с Турцией. Они после поражения на Косовом поле знали от неё только гнёт и унижения. Но нам сейчас крайне невыгодно, если армия князя Милана выступит на нашей стороне.

— Но ведь сербская армия, ваше величество, может притянуть к себе часть турецких войск на Балканах. Оттянуть их, скажем, от Черногории.

— Сербия и так, Николай, притянула к себе ещё до начала войны сильные гарнизоны Видина и Ниша. Дело тут в другом.

— В чём же?

— Мы ещё не перешли Дунай, а Европа уже настроилась к нам настороженно.

— Но ведь канцлер Горчаков, у которого нет секретов ни в Вене, ни в Париже, ни в прочих европейских домах, не грозит нам новым Крымом.

— Антирусская коалиция может легко возникнуть из-за пожара на Балканах.

— Вы, ваше величество, имеете в виду Венский двор?

— Именно его и Лондон. Первому грезится Босния и Герцеговина, часть земель сербов. Второй не желает больше видеть наш Андреевский флаг в Средиземноморье.

— Тогда при чём здесь сербское княжество?

— Включись оно сразу в войну, против Оттоманской Порты будет единый территориальный фронт — Россия, Румыния, Сербия, Черногория. А тылом, как ты понимаешь, этот фронт будет повернут на многие сотни вёрст к Австрии.

— Тогда Вена и будет разыгрывать свою карту в Европе?

— Разумеется. Лучший пример — её поведение в Крымской войне. Она в ней не участвовала, а сколько войск наших оттянула к своим границам?

— Князь Милан примет совет?

— Да, он мне своё обещание дал.

— А когда наша армия перейдёт Дунай?

— Тогда ситуация может кардинально измениться. Разумеется, в случае наших военных успехов, прежде всего за Дунаем, а потом и на Кавказе.