Читать книгу - "В пучине Русской Смуты - Максим Зарезин"

Двухдневный пожар превратил в пепел обширную столицу Русского царства, имевшую в окружности более 4 миль; ничего в ней не уцелело, кроме царского замка, занятого королевским войском, и немногих церквей каменных: все прочее было жертвою огня; сгорели все деревянные здания, все красивые дома боярские и купеческие; остались только немногие стены, каменные погреба, церкви и часовни. Таким образом, 700 000 человек, способных владеть оружием, должны были уступить свой город малочисленной дружине, состоявшей из 800 Немцев и 6000 Поляков, должны были видеть столицу жертвою пламени, и несметные сокровища оставить в руках чужеземцев. В числе сокровищ царских (на счет коих и теперь, в 1612 году, содержится королевское войско) находились 7 корон, 3 скипетра, и другие вещи бесценные. Один скипетр из цельной кости единорога, осыпанный яхонтами, затмевал все драгоценное в мире.

Укротив мятеж, Поляки отрешили патриарха, бывшего виною и началом всему злу; заперли его в Кирилловский монастырь, и приставили к нему стражу из 50 стрельцов. Там будет он содержатся до прибытия Владислава и получит воздаяние за все свои крамолы, за гибель несметного множества душ христианских.

Есть пословица: не хочешь мира, иди на войну; не хочешь благословления, терпи проклятие. Сказано, сверх того, в книге Премудрости: в чем погрешишь, тем и наказан будешь. Москвитяне доказали собою истину сих изречений: за несколько лет пред сим, напав на Ливонию, они все предавали огню и мечу, насиловали жен и девиц; теперь им отплачено сторицею. Из Ливонии они вывезли 100 000 гульденов, а сами лишились всего имения, ценою во 100 бочек золота; им удалось обесчестить и полонить несколько жен и девиц; за то Поляки осрамили несколько тысяч Москвитянок. Сверх того, пожары так опустошили всю Россию, что пять Ливоний могли бы поместиться в ея пустынях. Наконец семилетняя война истребила, по исчислению самих Русских, более 600 000 человек, кроме тех, которые тайно умерщвлены или брошены под лед.

После великого пожара, в течение двух недель, Русские не являлись в свою столицу; Немцы и Поляки ничего более не делали, как только собирали сокровища; им не нужно было ни дорогих полотен, ни олова, ни меди; они брали одни богатые одежды, бархатные, шелковые, парчовые, серебро, золото, жемчуг, драгоценные каменья, снимали с образов дорогие оклады; иному Немцу или Поляку досталось от 10 до 12 фунтов чистого серебра. Тот, кто прежде не имел ничего, кроме окровавленной рубахи, теперь носил богатейшую одежду; на пиво и мед уже не глядели; пили только самые редкие вина, коими изобиловали Русские погреба, рейнское, венгерское, мальвазию; каждый брал, что хотел. Вскоре открылось такое распутство, что Ляпунов принужден был стращать беззаконников своими казаками. Своевольные солдаты стреляли в Русских жемчужинами, величиною в добрый боб, и проигрывали в карты детей, отнятых у бояр и купцов именитых: с трудом возвращали несчастных малюток в объятия родителей.

Никто не заботился о сбережении съестных припасов, масла, сыра, рыбы, солода, ржи, хмелю, меду, и прочих жизненных потребностей, коими замок мог бы целые шесть лет довольствоваться: безумные Поляки все истребили, воображая, что им ничего не надобно, кроме шелковых одежд и драгоценных каменьев. Правда сии вещи имеют высокое достоинство; однако голодного не накормят; глупцы вскоре испытали это: в течение двух или трех месяцев, часто нельзя было достать ни за какие деньги ни пива, ни хлеба. За штоф пива платили целый флорин, за кусок свиного сала 8 флоринов, за корову 40 флоринов, хлеба же почти вовсе не было; недостаток в съестных припасах обнаружился на третьей неделе после мятежа, когда приведенные Ляпуновым казаки и Москвитяне овладели Белою стеною (наши не могли удержать ее по малочисленности) и захватили весь провиант, сокрытый в погребах, уцелевших от пожара. Наши воины с величайшею опасностью добывали съестные припасы.

Куй железо, пока оно горячо, говорит пословица. В день Воскресенья Господня сего 1612 года, Москвитяне окружили крепость, где находились королевские войска, и начали томить их долговременною осадою; много было работы пастырям душевным и врачам телесным: наших воинов осталось всего навсего 60 человек. Терзаемые голодом, они уже готовы были сдаться: к счастью, покойный воевода Ян-Петр-Павел Сапега нашел путь чрез Белую стену и ввел в крепость 2000 быков. Вскоре, однако, Москвитяне, воспользовавшись его отлучкою за съестными припасами, овладели Девичьим монастырем и заградили нашим все пути за Белую стену, так, что никому не возможно было ни выйти из крепости, ни взойти в нее. Осажденные снова предались унынию, и снова нашли избавителя: по смерти Сапеги, около Варфоломеева дня, прибыл к ним на помощь Польский военачальник, Карл Ходкевич, присланный королем в Москву, с несколькими тысячами опытных воинов.

Боже милосердый! положи предел войне кровопролитной; смягчи сердца упорных Египтян; да покаются они во грехах своих и да покорятся законному государю! Внуши, Господи! и его величеству королю Польскому благое намерение спасти воинов, столь долго томимых осадою, и даруй Русской земле мир и тишину, во славу Твоего имени, для блага самих Русских и всех иноземцев! Да исполнится в сем же году моление мое!

Текст воспроизведен по изданию: Сказания современников о Димитрии Самозванце. Издание третье, исправленное. Часть первая. СПб., 1859. С. 11 — 143.