Читать книгу - "Казаки на персидском фронте (1915–1918) - Алексей Емельянов"

№ 1

Казвин. Персия. 16 января 1917 г.

Наташа дорогая, мой милый друг.

Мне хочется сказать Вам, что хотя я так далеко, почти за 4000 верст от дома, от близких мне людей – мысли мои часто, очень часто идут к Вам. Очень хочется, но может быть и поздно, пожелать Вам всего, всего лучшего в этом только что начавшемся году. Дай Бог, чтобы для России этот год был бы действительно «новым», и порадовал всех тех, кто глубоко и искренно любят ее – нашу многострадальную родину.

Странно было получить от Вас телеграмму, где Миша просит полость от шведских саней моих. Значит у Вас настоящая, милая наша русская зима. Сколько я дал бы, чтобы снова иметь возможность катать Вас, как прошлой зимой. Очень хорошо было, милая, не правда ли! Что касается меня, то я уже успел попривыкнуть к новым местам, к моим новым товарищам. Они так мило и сердечно приняли меня, что их теплое отношение было большим мне утешением в далекой Персии. Здоровье мое теперь совсем хорошо. Но когда только приехал, то простудился и дней 10 болел – оставаясь конечно на ногах. Да и трудно здесь не простудиться, пока не привыкнешь, ибо климат в Персии какой-то странный. Днем солнце прямо греет, а ночью холодно и пронизывающе. Дома не приспособлены к холоду. Здесь все рассчитано на летний зной, доходящий до 65° Реомюра. Природа страшно однообразна. Растительности нет почти. Еще около моря (Каспийского) там имеются леса, а здесь ровно, пусто, однообразно. Повторяю, что теперь и к этому я привык. Иногда хочется живого слова друзей. Ведь письма почтой идут почти 3 недели. Ах, милый друг, Наташа родная. Как часто я вспоминаю наши милые разговоры, как недостают мне они. Будьте счастливы. Богом хранимы и меня не совсем забывайте. Обнимите крепко Мишу. Если не скучно напишите словечко. Пошлите на Невский, 41. 26 ян[варя] поедет человек ко мне, будет ездить каждую неделю. Ну, а за сим, если можно, позвольте по дружески, от всего сердца поцеловать Вас, руку Вашу. Прощайте.

Дмитрий.

Что делают, что чувствуют бедные ландыши. Как они далеко.

Прощайте милая!

ГА РФ.Ф. 622. Оп. 1. Д. 28. Л. 27–28 об. Автограф.

№ 2

Казвин. Персия. 6 февраля 1917 г.

Мой милый, хороший друг – дорогая моя Наташа!

Ваш милый подарок до слез тронул меня. У меня нет слов, нет умения, выразить всю мою благодарность. Вы вспомнили, что духи эти мне понравились. Вы подумали об этом. Славная Вы моя – спасибо от всей души! Ваша зажигалка уже, конечно, на мне. Ваш почерк на ней так живо будет напоминать мне Вас. А теперь еще такое длинное, ласковое письмо, которое я читал раз 10…

Далеко я, милый друг. Очень далеко, почти 4000 верст отделяют нас. Но если только есть такая вещь, как влияние расстояния, то Вы должны знать и чувствовать, как часто я думаю о Вас, как глубоко предан я Вам и как бесконечно, бесконечно Вы тронули меня своей присылкой!..

Что же Вам сказать о себе? Я здоров, даже очень! Кашель мой почти окончательно покинул меня. Жизнь я люблю по-прежнему, если не еще больше. Любовь к ней я впитываю вместе с чистым, прозрачным воздухом, вместе с теплыми, прекрасными лучами солнышка. Не даром Персия считает себя страной льва и солнца. И действительно солнца тут много. Днем, в ясный, безоблачный день, а таких тут очень много, температура доходила до 15–18 гр. (конечно на свету). Я много катаюсь верхом на чудном жеребце-текинце (подарок мне одного богатого перса). Кроме этого, я много гуляю пешком, читаю, пишу! Время идет быстро. Я духом не падаю. Настроение бодрое. И тверда моя вера в неисчерпаемую Милость Божию. Порой, вспоминая друзей, вспоминая часто, ох как часто Вас, мне делается грустно – хочется к Вам. А Вы не забывайте искренно преданного Вам и действительно любящего Вас друга.

Надо кончать, а нет сил бросить это письмо…

Ваш Дмитрий.

[P.S.] Обнимите Мишу. Очень я рад, и для него, и для общего нашего кавалерийского дела, что он, наконец, инспектор!

Очень, очень порадовался я и за Вас, милая, что, наконец, Вы установили нормальные отношения с семьей!

Душевный привет Джонни (имеется в виду Н.Н. Джонсон, который был позднее убит большевиками вместе с Михаилом Романовым в ссылке в Перми. – В.Х. и В.О.). Пусть думая обо мне, споет молитву Лоенгрина.

ГА РФ.Ф. 622. Оп. 1. Д. 28. Л. 30–37 об. Автограф.