Читать книгу - "От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов"

К 25 сентября Красная армия выполнила поставленную задачу. Согласно справке Пятого управления РККА об изменении протяженности границ и территории СССР и о национальном составе населения Польши от 28 сентября 1939 года, более 12 млн человек, в том числе свыше 6 млн украинцев, евреев, белорусов, русинов и представителей других национальностей, населявших территорию свыше 190 тыс. кв. км, вошли в состав СССР накануне Великой Отечественной войны^[646].

Новая линия границы была окончательно закреплена в советско-германском Договоре о дружбе и границе, подписанном 28 сентября. Этот договор в новейшей отечественной историографии оценивается, как правило, резко критически. Однако необходимо признать, что в 1939 году Лондон и Париж оценивали действия СССР как меньшее зло по сравнению с германской оккупацией Польши. Это был вынужден признать 1 октября 1939 года в своем выступлении по радио У. Черчилль, который заявил, что хотя англичане предпочли бы, чтобы «русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши», однако «для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть»^[647].

2 октября европейский отдел МИД Франции составил записку для Даладье, в которой проанализировал сложившуюся военно-политическую ситуацию и обрисовал перспективы на будущее. В этом документе в общих чертах формулировалась программа, способная служить основой для выработки будущего прочного мира в Европе. При этом открытому осуждению подвергся только нацизм и совсем не упоминалось отношение СССР к Польше^[648].

С другой стороны, американский обозреватель У. Липпман 12 октября 1939 года в газете «Нью-Йорк геральд трибюн», выражая точку зрения реакционных кругов, откровенно признал: «Вопрос не в том, каковы будут границы Германии, Польши или Чехословакии, а в том, где будет проходить граница между Европой и коммунизмом. Главный вопрос войны в том, вернется ли Германия в ряды государств Запада как защитник Запада»^[649].

Опыт немецкого блицкрига в Польше внимательно изучался в Красной армии^[650]. Но не менее тщательно он изучался и в Германии и впоследствии во многом был использован при разработке плана нападения на СССР^[651].