Читать книгу - "Врангель. Последний главком - Сергей Карпенко"

Слабый ночной морозец отступил, и на город только что пролился холодный утренний дождь. Кровь с серых каменных мостовых и асфальтовых тротуаров он смыл, но лежащие тут и там трупы красноармейцев и лошадей предстояло убирать победителям.

Картину разгрома и бегства довершали опрокинутые и разбитые повозки, завалившаяся трёхдюймовка с поломанной осью — постромки перерублены, замок снят — и белая россыпь печатных листовок, частью затоптанных в грязь и затонувших в лужах. Выкинутые за ненадобностью, они извещали «товарищей трудящихся Ставрополя», что «непобедимая Советская Таманская армия» никогда не отдаст город «на расправу бандам белогвардейской контрреволюции».

Где-то ещё постреливали...

— Василий Иоанникиевич, сформируйте из пленных рабочие команды и займитесь очисткой города. Людей зарыть, лошадей сжечь.

— Слушаю, ваше превосходительство. Но как, вы полагаете, быть с отпеванием? Мужики ведь крещёные...

— Ну, ежели найдёте живого священника и он согласится...

Кабардинец, косясь на трупы, нервно вздрагивал и громко всхрапывал. Не раз уже порывался отскочить в сторону, но Врангель, умело действуя поводьями и коленями, удерживал его. Рядом ехал Соколовский, позади — Гаркуша, ординарцы, конвойцы и трубачи куцей колонной по три. Без трубачей, решил, въезд его в освобождённый город будет похож не более чем на экскурсию. Размеренное цоканье подков о булыжники мостовой то и дело перебивалось нервным перестуком — лошади обходили трупы...

...Топорков не стал дожидаться ни рассвета, ни подкреплений. Как только разведка доложила об оставлении красными занимаемых позиций, кинул в атаку всё, что было под рукой, — четыре конных полка. Построив уступами, приказал за головными сотнями пустить пулемёты на линейках и по дворам не рассыпаться... Отходящие арьергарды защищали каждый дом, но казаки напором и пулемётным огнём выбивали их.

Из опросов взятых в плен младших командиров всё разъяснилось. Накануне утром, пока 1-я конная дивизия прорывала фланг Таманской армии на северо-западе, с северо-востока, от Петровского, подошли на выручку осаждённым конные и пехотные колонны красных, сформированные из ставропольских крестьян. Они ударили в тыл Улагаю и Покровскому, отбросили их от города и расширили прорыв до двух десятков вёрст. После чего Смирнов, командующий Таманской армией, отдал приказ об оставлении Ставрополя и отходе на Петровское. За вечер и начало ночи основные силы ушли...

...Многие красноармейцы лежали не раздетые. Удивившись поначалу, Врангель присмотрелся внимательнее и понял причину: сапоги и ботинки каши просят, шинели изодраны донельзя — не иначе всю Великую войну их протаскали. Конечно, казаки на рванье не позарились.

— А что это за красные угольники на рукавах у некоторых убитых?

— Это знак Таманской армии. Нашили с месяц назад по приказу Матвеева. Того самого, которого расстрелял Сорокин.

Усмешка сняла суровость с обескровленного лица Врангеля.

Не раз уже пожалел, что и Сорокина самого пристрелили. Ещё две недели назад, как показал схваченный разведчиками комендант тюрьмы. Командир одного из Таманских полков отомстил «изменнику революции»: запросто вошёл в комнату, где как раз допрашивали бывшего «главковерха», и выстрелил в упор... Что ж, ничего странного: раздоры в верхушке — закономерный итог поражений и верный признак близкого конца. Рыба гниёт с головы...