Читать книгу - "Геббельс. Портрет на фоне дневника - Елена Ржевская"

24 августа 1941. Керенский объявляется в США и не признает больше за большевизмом никаких шансов… Но все-таки предстоит еще очень тяжелая борьба. Большевики защищаются с ужасным упорством, и пока не может быть никакой речи о прогулке в Москву… Там и сям всплывают слухи о мире. Но они не имеют никакого основания. Верно, что всем надоела война, но никто не думает капитулировать. Вероятно, пройдет еще некоторое время, пока мир созреет для того, чтобы выслушать немецкие требования.

Геббельс отягощен мыслями о мире. Успехи на Восточном фронте не так уж захватывают его теперь. Эта война не имеет ничего общего с теми войнами, которые до сих пор вела Германия.

«Слабохарактерное поведение нашего военного коменданта в Париже быстро закончилось. – Под нажимом Геббельса. – Военный комендант издает распоряжение, согласно которому все французы, находящиеся в немецких руках, рассматриваются как заложники и что мы будем отвечать на малейшие нарушения в оккупированной зоне расстрелом всех заложников. Это распоряжение, конечно, окажет соответствующее действие».

«Настроение войск еще хорошее, хотя потери иногда крайне высоки… Нагрузка, лежащая на людском составе и на материальной части, неимоверна. Но, с другой стороны, то же самое относится и к советским частям, только в усиленном размере. Можно надеяться, что, несмотря на упрямство большевиков, все же в ближайшем будущем будут достигнуты столь решающие успехи, что мы по крайней мере до начала зимы осуществим главные цели нашей восточной кампании».

«ГОЛОС ПО РАДИО ИЗ МОСКВЫ»

25 августа 1941. Вмешательство Московской радиостанции в передачи немецкой радиостанции продолжается беспрерывно и производит постепенно крайне неприятное действие.

Геббельс собирает совещания «специалистов из правительства, армии и промышленности – выработать энергичные меры борьбы против этого». Но все напрасно. Геббельс чрезвычайно уязвлен публичной демонстрацией технической слабости немецкой радиостанции по сравнению с советской.

«Голос по радио из Москвы, вмешивающийся в наши передачи, все еще слышен… Постепенно это стало публичным скандалом. Все в Германии об этом говорили, и публика постепенно начала видеть в этом нечто вроде спорта и наблюдала внимательно, сумеем ли мы опередить технику большевиков».

26 августа 1941. Дуче находится у фюрера в Ставке… Должно быть обсуждено общее положение. И прежде всего эти переговоры должны дать дуче ясное представление о военном положении.

(«Обычно Гитлер приезжал на фронт неожиданно, не больше чем на несколько часов. Совещался с фельдмаршалами… Показывался войскам и сейчас же улетал обратно, – пишет начальник его охраны Раттенхубер. – Исключением явилась поездка Гитлера с Муссолини в 1941 г. в Брест-Литовск и Умань… Они посетили в Брест-Литовске только крепость… Проходя с торжественным видом среди руин крепостного сооружения, Гитлер демонстрировал Муссолини мощь немецкого оружия».)

Вечером Геббельс получил известие из ставки Гитлера: «Свидание с Муссолини происходит в полной гармонии».

В тот же день Геббельс диктует: «Всем ясно, что, если нам удастся стереть с лица земли Советский Союз до начала зимы, то тогда война для Англии практически также проиграна… Мы получили сообщение, что вюртембергские местные партийные группы заняты в настоящий момент главным образом тем, чтобы достать флажки и гирлянды для встречи победоносных войск… Я немедленно прекращаю эту дурь».

«НАМ НЕ ТАК УЖ ПРОСТО ВЫИГРАТЬ ЭТУ ВОЙНУ»

Геббельс решает посетить лагерь военнопленных.

27 августа 1941. Лагерь военнопленных представляет ужасную картину. Часть большевиков должна спать на голой земле. Дождь льет как из ведра. Большинство не имеет никакой крыши над головой… Короче говоря, картина нерадостная. Типы большей частью не так плохи, как я это представлял. Находятся среди них свежие с добрыми лицами крестьянские парни. Я с ними разговаривал и пришел к определенному заключению относительно того, что мне было не совсем ясно в большевизме. Большевизм, безусловно, переделал русский народ. Если он не проник еще во все поры нации, то во всяком случае бесспорно, что 25-летнее воспитание и управление народом не прошло бесследно и не могло не коснуться этих крестьянских парней. Правда, никто из этих военнопленных не хочет считать себя большевиком, но это они, конечно, говорят, чтобы произвести на нас хорошее впечатление. Все они антисемиты. Никто ничего не говорит против Сталина. Все убеждены, что Германия выиграет войну, но говорят это они для еще большего расположения в свою пользу. Все считают немецкий народ храбрым и более развитым, чем русский народ. С другой стороны, они не настолько тупы и вовсе не животные, как об этом создается впечатление при просмотре нашей кинохроники. Наша сторожевая охрана несет тяжелую службу. Находиться ежедневно в этом вонючем лагере, иметь общение с подобными типами… Мы бродим под проливным дождем по лагерю в течение двух часов, видим группу пленных около 30 человек, находящихся за проволокой. Они в чем-то провинились, и их хотят тяжелым наказанием вернуть к здравому смыслу, – ханжески поясняет Геббельс. Однако: – При посещении такого лагеря военнопленных можно получить странный взгляд о человеческом достоинстве во время войны.

Вместе с жалобами на погоду Геббельс заключает описание этого дня посещения лагеря военнопленных: «Нам не так уж просто выиграть эту войну».

Но он повидал лишь малую часть того, что происходило в подобном лагере. О злодеяниях по отношению к военнопленным и к мирному населению – в осуществление доктрины уничтожения «низших рас» славян – собраны тома документов.

28 августа 1941. Сообщения СД указывают на падение настроения в народе… Внутри страны процветает черная биржа.

По-прежнему не дает покоя Московская радиостанция, включающаяся на волну немецкой радиостанции. Геббельс намеревается связаться с авиацией, чтобы она «как можно скорее уничтожила бы эту радиостанцию посредством бомбардировки». Но как? Московская радиостанция постоянно включается в германские передачи. «Во время наших передач последних известий московский диктор делает к каждому переданному известию злобный и полемический комментарий».

5 сентября 1941. Народ требует, наконец, осуществления наших прогнозов и обещаний… мы неправильно оценили большевистскую силу сопротивления, мы располагали неправильными цифровыми данными и на них базировали всю свою информационную политику.

8 сентября 1941. Для серьезных опасений в настоящее время нет особого повода, но с другой стороны, не нужно забывать, что военное развитие все-таки не таково, как это было бы желательно. Что могло бы случиться, если бы сейчас внезапно наступила зима, этого никто не может сказать. К этому еще известный разлад между фюрером и Браухичем. Браухич не на достаточной высоте, чтобы выполнить те большие задачи, которые стоят перед главнокомандующим восточным походом.

По плану «Барбаросса» нападение на Советский Союз было назначено на 22 мая 1941 года. Осуществись оно тогда, немцы оказались бы в существенном выигрыше, получив лишний месяц до прихода зимы, которая страшит не одного Геббельса. Но Греция спутала планы.