Читать книгу - "Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - Йоханан Петровский-Штерн"

Подрядчики из кожи вон лезли, чтобы обеспечить армию продовольствием. Где только можно было, Товарищество устраивало пекарни за свой счет. Хлеб поставлялся самого лучшего качества, какого солдаты не получали даже в мирное время. Если в предыдущих походах на хлеб смотрели как на роскошь, а на сухари — как на повседневную пищу, то в эту кампанию — наоборот, хлеб был повседневной реальностью, а сухари стали резервом. При переходе румынской границы на поставки оказало влияние качество местного урожая. Так, сено в Румынии всегда сырое, непросушенное, с запахом гнилости, поэтому жалобы кавалерии на «гнилое сено» должны быть рассмотрены в свете этих специфических обстоятельств. Позже, при переходе болгарской границы, взаимонепонимание между интендантством и Товариществом достигло критической точки. Под влиянием главнокомандующего по гражданской части князя Черкасского военное интендантство решило, что сумеет содержать армию за счет местных ресурсов. Товариществу дали понять, что никаких поставок от него не ждут и что его деятельность ограничивается исключительно Румынией. Таким образом, в ходе военных действий интендантская служба Главного штаба фактически отстранила Товарищество от снабжения армии. Под этим предлогом губернатор г. Систово арестовал заготовленный Товариществом овес. Понадобилось многократное вмешательство Петербурга, чтобы снять с него арест и доставить в армию. Причем Товариществу пришлось еще и доплачивать губернатору, чтобы освободить товар из-под ареста. Так продолжалось в течение всей кампании: всякий раз в Болгарии и Румынии при перевозе продуктов через границу местные начальники — как русские, так и румынские — требовали уплаты гигантских пошлин, а в большинстве случаев до получения денег задерживали продукты на границе.

Товарищество оказалось, таким образом, посредником между русским оккупационным чиновничеством и армией. Кроме того, в Болгарии Товариществу на каждом шагу приходилось бороться с военными властями, убеждая их — где при помощи давления из Петербурга, где подкупом, — что Товарищество выполняет военные функции и не может работать без содействия различных военных служб, прежде всего — транспортной. Военные службы были другого мнения. Когда дороги превратились в грязное месиво, стали непроходимыми для подвод Варшавского, исчисляемых десятками тысяч, и когда подвоз продуктов на подводах оказался физически невозможен, последовало распоряжение не давать под грузы Товарищества ни одного вагона. Когда Варшавский, Кауфман и Баранов, ответственные за доставку грузов, направили жалобу военным властям, им ответили: «…не представляется никакой возможности к перевозке грузов интендантского вольнонаемного транспорта, почему перевозку овса придется отложить до более благополучного времени». Затем последовал приказ о расформировании подвод — иными словами, о приостановке поставок продуктов войскам, находившимся в глубине военного театра Болгарии. Таким образом, «Товарищество не имело ни обязанности, ни права, ни возможности сделать то, на что оказались бессильными все усилия военной администрации».

Участники кампании дают весьма противоречивую картину деятельности Товарищества. Они утверждают, что в Румынии кормили очень хорошо, а в Болгарии очень плохо (что в целом совпадает с самооценкой Товарищества). Особенно трудно пришлось тем, кто защищал Шипку. Им доставляли раз в день консервы — ненавистные солдатам «концерты» с сухой лапшой, — а также некачественную говядину и ячменную кашу. О хлебе и речи не было. Генерал Зотов, наслышанный о «знаменитом Товариществе», вспоминает о непрекращающихся жалобах войск на неразбериху с доставкой пищи; с его точки зрения, интендантство само по себе вредное учреждение, а в эту войну «при армии имеем их два: одно официальное, министерское, другое жидовское». Госпитальные врачи вспоминали, что унтер-офицеры, отвечавшие за заготовку продуктов, не появлялись в госпиталях, никакими заготовками не занимались, отсюда — значительный процент смертности среди больных и раненых. Жаловались не только на Товарищество, но и на все интендантство в целом. Начальник военного интендантства Аренс не смог или не захотел организовать совместную работу с Товариществом, в середине кампании уволился в отпуск и уехал в Одессу. На каком-то этапе командующий войсками Одесского военного округа требовал привлечь Аренса к судебной ответственности за развал работы и злоупотребление властью. Товарищество имело все основания заявлять, что, как только началась кампания, военное интендантство, насчитывавшее шесть тысяч человек, рассеялось, как пороховой дым.

Комментируя тяжбу между Товариществом, защищавшим свое доброе имя, и интендантской службой, защищавшей честь мундира, «Санкт-Петербургские ведомости» решительно стали на сторону первого. Товарищество, отмечала газета, было сформировано тогда, когда оказалось, что главнокомандующий не может опереться на армейское интендантство, и потому единственный выход — обратиться за помощью к предпринимателям. Все обвинения Товарищества в недопоставках и обсчитывании казны голословны; ни одна из комиссий не обнаружила с его стороны никаких злоупотреблений. Не менее голословны утверждения тех, кто видел в Товариществе рассадник шпионов. В отличие от интендантской службы, не несущей никакой ответственности за продовольствование армии, Товарищество отвечало залогом в полмиллиона рублей. На момент подписания договора существовала полная неизвестность, как и по каким ценам удастся снабжать армию из прилегающих к театру военных действий государств, поэтому обвинять Товарищество в том, что оно не оговорило закупочные цены, абсурд. Наконец, войска перешли границу 12 апреля, контракт подписан был 16 апреля, тем не менее уже с первого дня Товарищество снабжало войска продуктами.

Вместо того чтобы выслушать прения сторон, специальная Комиссия по расчетам с Товариществом, созданная при Военном министерстве, a priori стала на сторону интендантства и, защищая ведомственные интересы, не нашла лучшего выхода, как обвинить во всем Товарищество. С точки зрения комиссии, вместо того чтобы быть предпринимателями, Варшавский и Коган оказались всего лишь поставщиками, виновными в том, что воюющая армия терпела лишения. Подрядчики Гальберштадт, Гольдштейн, Ковнацкий, Пергамент и Сахаров спровоцировали в Сан-Стефано голод. Левитан, Левинзон и Пергамент разворовали казенные средства. Спор между Товариществом и военным ведомством грозил превратиться в затяжной судебный процесс. А пока интендантство собирало документы, члены Товарищества по-прежнему находились в Бухаресте и продолжали выполнять договор по снабжению продуктами войск, все еще расположенных в Румынии и Болгарии. Оправдательные документы, которые члены Товарищества направляли в Петербург, свидетельствуют, что поначалу они не отдавали себе отчета в серьезности предъявляемых им обвинений. Поэтому они пытались убедить Петербург, приводя в доказательство очевидную для них самих истину: в Восточную кампанию военное интендантство переложило все обязанности со своих плеч на Товарищество. За собой же интендантство оставило единственную функцию — контролера. Из Бухареста писали: нам (Товариществу) пришлось всего лишь «добывать и доставлять продовольствие», так что военной администрации «оставалось только предъявлять требования, сохранять и расходовать полученное, наблюдая за исполнительностью Товарищества».

Однако подобные апелляции к здравому смыслу комиссии действия не возымели; комиссия продолжала выдвигать обвинения одно серьезнее другого. Обвинения сводились к трем — Товарищество не всегда поставляло качественные продукты; оно неисправно работало, поэтому войска страдали от лишений; при закупках оно искусственно завышало цены. Тогда Товарищество предприняло решительный шаг и, чтобы «представить неопровержимое доказательство того, что Товарищество, при существующих условиях, не могло сделать больше того, что им было сделано в действительности», опубликовало в 1878 г. два чрезвычайно любопытных и обстоятельных отчета — «Очерк деятельности Товарищества Грегер, Горвиц и Коган по продовольствию действующей армии в Восточную войну 1877–1878 годов» и «Вольнонаемный интендантский транспорт в Турецкую войну 1877–1878 гг.». Отчеты содержали скрупулезнейший анализ истории военных поставок в европейских войнах, многочисленные расчетные таблицы, демонстрирующие объемы закупок, поставок и перевозок, выполненных Горвицем и Варшавским, документы, копии приказов военных интендантов. Эти отчеты не оставляют сомнения в том, что причины плохого снабжения армии заключались, во-первых, в полном нежелании военного интендантства и оккупационных властей содействовать Товариществу, а во-вторых, — в специфических местных условиях Румынии и Болгарии, совершенно не известных ни военным властям, ни Товариществу.