Читать книгу - "Курчатов - Раиса Кузнецова"

Создание атомной бомбы в СССР, как и в США, началось с решения проблемы урана. К пониманию важности и необходимости широкомасштабных работ по урану советские ученые пришли вполне самостоятельно, без какой-либо опоры на американский опыт. Как о деле первостепенной государственной важности, одним из первых официально заговорил об этой проблеме академик В. И. Вернадский. Более чем за два года до окончания Великой Отечественной войны, задумываясь о перспективах послевоенной энергетики, он 13 марта 1943 года направил записку президенту АН СССР академику В. Л. Комарову и академикам А. Ф. Иоффе и В. Г. Хлопину с предложением скорейшего восстановления деятельности Урановой комиссии и организации геолого-разведочных работ по поиску новых месторождений урана, так как запасов урана в стране практически не было. Он писал, что будущее принадлежит атомной энергии и надо ясно понимать, «где у нас находятся руды урана»^[500]. Записка В. И. Вернадского легла на подготовленную почву, в рамках атомного проекта уже разворачивалась работа в этом направлении. Как указано выше, 25 апреля 1943 года Курчатов представил М. Г. Первухину обстоятельный, состоящий из двух частей доклад «Проблема урана»^[501], где изложил свое мнение об использовании урана в военных и мирных целях, подчеркивая невероятную сложность технического решения поставленной задачи.

Чтобы узнать, какими ресурсами урана страна располагает, Первухин и Курчатов вызвали директора РИАН Хлопина в Москву из Казани. Академик сообщил, что в имеющемся в Средней Азии руднике, где добывают радиевые руды для цветной металлургии, в отходах имеется уран^[502]. По сведениям Наркомата цветной металлургии, их разведанные запасы были незначительны. Для получения первых 100 тонн урана требовалось провести большие горные работы и соорудить установки по обогащению руды. Первухин и Курчатов доложили правительству, что необходимо организовать срочные работы по разведке новых месторождений и добыче урана в больших масштабах^[503]. Следствием этого явилось распоряжение ГКО от 30 июля 1943 года № 3834сс «Об организации геолого-разведочных работ, добыче урана и производстве урановых солей»^[504]. 18 августа Президиум АН СССР во исполнение этого распоряжения постановлением «Об организации работ по геологии урана»^[505] обязал ряд министерств и академических институтов организовать и провести работы по разведке, добыче и радиометрии урана и производству урановых солей.

ГКО обязал Наркомат цветной металлургии добыть в 1943 году первую партию урана — 100 тонн. Но это постановление не было выполнено ни в 1943-м, ни в 1944 годах. К августу 1945 года удалось получить только один килограмм, и ни руководство страны, ни Курчатов не знали, будет ли вообще получено нужное количество. Между тем потребность в уране становилась неотложной: предстояла сборка первого экспериментального реактора Ф-1 в Москве. 8 апреля 1944 года ГКО принял постановление № 5585сс о развитии геологоразведочных работ по радиоактивным элементам^[506]. О нехватке урана даже для первого реактора Игорь Васильевич писал в докладе Сталину: «До мая 1945 г. не было надежды осуществить уран-графитовый котел, т. к. в нашем распоряжении было только 7 т окиси урана. В середине прошлого (1945 г.) года т. Берия направил в Германию специальную группу работников Лаборатории № 2 и НКВД во главе с тт. Завенягиным, Махневым и Кикоиным для розысков урана и уранового сырья… Группа нашла и вывезла в СССР 300 т окиси урана и его соединений, что серьезно изменило положение не только с уран-графитовым котлом, но и со всеми другими урановыми сооружениями»^[507]. Вместе с ураном в Лабораторию № 2 были привезены также научная и техническая документация, приборы и оборудование ряда демонтированных немецких институтов. Все это сильно ускорило работу^[508].