Читать книгу - "История морских разбойников - Иоганн Вильгельм Архенгольц"

В 1547 году, при первом известии о смерти Хеир-Эддина, Драгут находился на Желвском острове, в водах Туниса. Кроме желания достигнуть когда-нибудь могущества своего прежнего покровителя, он давно питал величайшую ненависть ко всему, что носило на себе имя христианское. Память о трех годах рабства и жестоком обращении с ним на галерах Дориа, ждала только случая, чтобы разразиться местью. С первых же месяцев следующего года, он является во главе флотилии из двадцати четырех бригантин. Желвские пираты и множество тунисцев становятся под его начальство. Предводительствуя этими значительными силами, он вдруг является в Неаполитанском и Пуццольском заливах, берет галеру, нагруженную золотом и принадлежавшую мальтийским рыцарям, ночью неожиданно нападает на небольшой город Кастелламаре и жителей его заковывает в цепи, потом опустошает берега Калабрии и отступает с огромной добычей перед 43 галерами под начальством Дориа, который преследует его и не может настигнуть до самого Желва, на который не осмеливается высадиться.

Безнаказанность, в которую Драгут стал верить с этих пор, еще усилила его дерзость. Ремесло пенителя моря уже не удовлетворяло обширности его замыслов. Прикованный к берегам Желва дурной погодой, он замышлял завоевание Мегедии, значительного в то время города, сооруженного в счастливые дни арабского могущества в Африке.

Жители этого города долгое время жили под зависимостью тунисских владетелей, но, со времени взятия Туниса Карлом V, преобразовались в республику и чрезвычайно дорожили своей независимостью, которую считали непобедимой. Драгут сообразил все препятствия, могущие ниспровергнуть его планы завоевания, а между тем, обладание таким хорошо укрепленным городом представляло флоту почти непобедимое убежище и защиту. Отчаиваясь взять город силой, он прибегнул к хитрости. Известия, собранные преданными лазутчиками, убедили его, что внутренние политические несогласия разделяли город на несколько партий. Он воспользовался этим для скрытных переговоров с одним из первых правительственных лиц, Ибрагимом-бен-Бараком, и, удостоверясь в его содействии за обещание вверить ему управление Мегедией, выступил из Желва с 30 гребными галерами, взял врасплох города Сузу и Монастер и укрепился в них. Тогда Ибрагим-бен-Барак представил мирным гражданам, что было бы полезно уговорить Драгута принять участие в их интересах и что союз с этим корсаром доставит им возможность противопоставить нарушителям народного спокойствия грозную опору. Решились впустить Драгута ночью в город, но только с двенадцатью турками, и переговорить с ним в мечети. На этом свидании, Драгут казался проникнутым самыми благонамеренными мыслями, он просил только права гражданства и позволения укрывать свои корабли на рейде, обещая за то защищать город против всех врагов внутренних и внешних. Но это обещание возбудило недоверие мегедийцев, пример Алжира и Туниса служил им живым предостережением – не давать убежища чужестранцам, которые не замедлят променять титул союзников на титул деспотов, поэтому они отвергли предложения Драгута и обвинили Ибрагима-бен-Барака в замышлении тайной измены. Не успев в своем плане, Драгут отправился в Сфакс, маленькое местечко на прибрежьи, обитаемое мастеровыми и искателями приключений, и стал ждать там результата других более решительных мер.

Ибрагим-бен-Барак опасался мести мегедийцев, необходимость обезопасить свою свободу связывала его с Драгутом, и они придумали наконец уловку, которая должна была предать в руки их часть городских стен. В день, назначенный для исполнения замысла, изменник, под предлогом тревоги, перевел на противоположную сторону часть стражи на стенах, между тем, как Драгут, с 600 отборными воинами, явился на оставленный пункт. Приступ был сделан за два часа до солнечного восхода. Незамеченные никем, пираты приставили лестницы, взобрались без малейшего сопротивления на верх стен, и овладели двумя башнями, пушки которых тотчас обратили на город. При первых выстрелах, народ схватился за оружие, битва кровопролитная переходила из улицы в улицу, из дома в дом, но когда прибыл отряд, оставленный Драгутом в резерве, мегедийцы увидели, что, окруженные изменой и беспощадным неприятелем, они могут спастись только безусловной, немедленной покорностью. Таким-то образом смелый разбойник в несколько часов сделался обладателем города, отказавшего ему в звании своего гражданина. Менаду тем, он, после своей победы, довольствуясь иметь заложниками знатнейших жителей, которых перевез на свои корабли, оставил начальство над городом своему племяннику Гез-Реису, с гарнизоном в 400 турков. Что же касается до предателя Ибрагима-бен-Барака, то он велел посадить его на кол, отвечая на его мольбы о пощаде, что не может полагаться на верность человека, предавшего свое отечество.

Взятие Мегедии поразило ужасом Сицилию и Италию. Карл V, измерив одним взглядом всю опасность, которая произойдет из того, если дать Драгуту время утвердиться в такой выгодной позиции, немедленно собрал флот в 60 кораблей, чтобы отнять у него добычу. Дориа, начальствовавший экспедицией, хотел ехать в Тунис, губернатор которого, Перес-де-Варгас, мог доставить ему все необходимые сведения о состоянии Мегедии и силах Драгута. Но противные ветры не дали ему исполнить этого намерения и буря отнесла его именно к прибрежью Мегедии. Генуэзский адмирал предложил тогда высадку и открытый приступ, но начальники различных отрядов единодушно воспротивились начатию неприятельских действий до вернейших сведений, которые можно было получить от Переса де-Варгас. Дориа, приведенный в отчаяние этой остановкой, снялся с якоря и уехал в гулеттскую гавань. Гез-Реис воспользовался этим отступлением, чтобы принять сильные меры. Драгут, уведомленный о движении христианского флота, отправил три корабля с воинами и припасами на подкрепление Мегедии.

Перес де-Варгас советовал Дориа не предпринимать ничего с армией, которую считал слишком слабой и начальников которой, по-видимому, разделяло соперничество, кроме того, он полагал, что необходимо приобрести содействие арабского шейха Каируна. Этот шейх, опасавшийся соседства Драгута, в самом деле обещал вывести в поле своих всадников и снабжать христианскую армию съестными припасами. Дориа отправил в Сицилию Альвареса-де-Вега просить у отца, вице-короля, подкреплений. Дон Гарсиа Толедский, сын короля неаполитанского, уехал также, чтобы поторопить новые приготовления. Вскоре к флоту присоединились 24 галеры, и дон Хуан де-Вега, вице-король Сицилии, сперва осуждавший эту экспедицию, объявил, что принимает начальство над сухопутной армией. Высокий сан давал ему на это право, и один только сын короля неаполитанского осмелился громко выразить на это свое неудовольствие.