Читать книгу - "Юридический механизм разрушения СССР - Дмитрий Лукашевич"

Идея проведения «встречи четырёх» – руководителей России, Белоруссии, Украины и Казахстана^[756] – не нова. По свидетельству Б. Н. Ельцина, С. С. Шушкевича, А. И. Лукьянова и других лиц, ещё в феврале 1991 г. до референдума по вопросу о сохранении СССР руководители четырёх республик провели встречу в Минске и рассматривали проект заявления «Об основах Союза суверенных государств»^[757]. Но по каким-то причинам документ подписан не был, поэтому в Беловежской Пуще попытка была повторена и теперь уже успешно реализована.

Достаточно любопытно проходила и сама «беловежская встреча». Накануне подписания известных документов, 7 декабря 1991 г., до самой ночи обсуждалась концепция будущего соглашения. Разумеется, обсуждение происходило не на голодный желудок и не «всухую», что вызывало и определённые курьёзы. По словам бывшего министра иностранных дел Белоруссии П. К. Кравченко, присутствовавшего на «беловежской встрече», «после ужина Ельцин поднимался на второй этаж, где располагались его апартаменты. И вдруг на середине лестницы споткнулся и стал падать спиной назад. С учётом его солидного телосложения такое падение могло закончиться трагично. Охрана замешкалась, все оцепенели, но ситуацию спас Шушкевич, который поднимался вслед за Ельциным и ловко подхватил Бориса Николаевича. На следующий день, выйдя к завтраку, Ельцин по-царски достал из кармана часы и сказал: “Станислав Станиславович, это – за поддержку Президента России в трудную минуту”»^[758].

По воспоминаниям Е. Т. Гайдара, в 4 часа утра 08.12.1991 проект беловежского соглашения, написанный им, был подготовлен и почему-то положен под дверь, но по ошибке «не под ту»^[759]. В итоге проект оказался под дверью охраны Б. Н. Ельцина. «Обнаружив утром у себя какую-то бумажку и исходя из наличия в номере туалетной бумаги, охранники выбросили исторический документ в урну. Только после того, как была поднята тревога, черновой вариант исторического беловежского соглашения был извлечён из туалетной урны и передан его авторам»^[760].

Думаю, комментарии к приведённым цитатам излишни.

Тем не менее Беловежские соглашения были подписаны, и они впервые официально фиксировали юридическую ликвидацию СССР.

Следует отметить, что беловежские соглашения нисколько не удивили и не расстроили Президента СССР М. С. Горбачёва, а, наоборот, обрадовали его^[761], поскольку полностью соответствовали его чаяниям. Правда, 13 декабря 1991 г. в телефонном разговоре с Президентом США Дж. Бушем М. С. Горбачёв заявил, что ликвидировать СССР (!) надо было несколько иначе: «…С участием всех республик разработать все необходимые документы, обсудить их в парламентах, в общем представительном законодательном органе, который и примет решение о том, что Советский Союз прекращает своё существование, а Содружество начинает свою жизнь»^[762]. На беловежские соглашения Президент СССР официально реагировал не как глава государства, обязанный защищать территориальную целостность страны, а как сторонний наблюдатель, как эксперт: «…Возник реальный процесс. И если республики заняли позицию, то я должен принять это как реальность и содействовать процессу. Таков был мой вывод для самого себя»^[763].

Знал ли М. С. Горбачёв о том, что происходит в Беловежской пуще? Безусловно, знал. Это очевидно из самого факта, что глава государства всегда является самым информированным человеком в стране, а также подтверждается свидетельскими показаниями.

Один из участников встречи в Вискулях Беловежской Пущи, бывший председатель Совета Министров Республики Беларусь Вячеслав Кебич, вспоминает: «…Ко мне подошёл (после подписания Беловежских соглашений. – Д. Л.) председатель КГБ Белоруссии Эдуард Ширковский. Отведя в сторонку, шепнул:

– Вячеслав Францевич, это же самый настоящий государственный переворот! Я доложил обо всём в Москву, в Комитет… Жду команды Горбачёва…

Я вроде бы не из робкого десятка. Но от этого сообщения забегали по спинке мурашки, руки похолодели.

– Ты думаешь, команда последует?

– А как же! Ведь налицо факт государственной измены, предательства, если называть вещи своими именами. Поймите меня правильно, я не мог не реагировать. Давал присягу.

…

Увы, Москва молчала. И это ещё одна загадка»^[764].

То есть Президент СССР непосредственно от руководителя белорусского КГБ узнал, что в Беловежской Пуще совершается измена Родине, но никаких действий, направленных на предотвращение развала СССР, не предпринял.

О том, что совершается государственная измена, прекрасно понимали и участники беловежской встречи, которые для этой встречи выбрали не столицу Белоруссии, Минск, и не крупный город Брест, а более подходящее место: Беловежскую пущу – территорию, по которой проходит белорусско-польская граница, что в случае «неожиданностей» со стороны руководства СССР давало иллюзию возможности для «манёвра» в виде экстренной эмиграции за границу. И хотя сами участники беловежской встречи категорически отрицают такую трактовку причин выбора Беловежской Пущи, убедительных контрдоводов они не приводят^[765]. Более того, Пётр Кравченко, присутствовавший на судьбоносной встрече в ранге министра иностранных дел Белоруссии, свидетельствует: «…Несмотря на всю историческую важность этого события, лидеры России, Украины и Беларуси не скрывали друг от друга охватившей их тревоги.