Читать книгу - "Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино - Федор Раззаков"

«Глинка» – биографический фильм о великом русском композиторе. Режиссером картины был Лео Арнштам, который хорошо знал Зою Федорову, сняв ее на «Ленфильме» в двух фильмах: «Встречный» (1933) и «Подруги» (1936). Поэтому вполне можно предположить, что он вспомнил о ней и теперь, когда перешел на работу на «Мосфильм». Однако и здесь есть нюансы. В «Глинке» было несколько женских ролей, но больших было только две: мать юного Глинки и жена Глинки. В первой роли снялась Елена Кондратьева, которая была супругой главного художника фильма Владимира Каплуновского. Поэтому вряд ли и она могла перебежать дорогу Федоровой – наверняка на эту роль ее планировали заранее.

В роли жены Глинки снялась Валентина Серова. Звезда тогдашнего советского кинематографа. Поэтому и ее вряд ли можно заподозрить в том, что она отняла роль у Федоровой. К тому же последняя назвала свою сменщицу посредственной актрисой, а Серова к таковым не относилась (за эту роль ее наградят Сталинской премией).

«Каменный цветок» – фильм-сказка, поэтому вряд ли может иметь отношение к Зое Федоровой. К тому же главную женскую роль в нем играла прима Тамара Макарова. А две другие женские роли исполняли молодые актрисы Екатерина Деревщикова и Анна Петухова.

«Наше сердце» – кино на военную тему. Самое подходящее для Зои Федоровой кино, да и роль под нее там имеется – женщина, которая влюблена в главного героя, летчика. Однако это сугубо «семейное» кино, и главные женские роли в нем исполняют актрисы-жены. Так, Нина Зорская – жена оператора фильма Валентина Павлова, а Виктория Германова – супруга актера Михаила Кузнецова, который и исполняет роль смелого летчика. Куда тут приткнуться Зое Федоровой, непонятно.

«Первая перчатка» – кино на спортивную тему, про бокс. Главная женская роль есть, но она предназначена для молодой актрисы Надежды Чередниченко, которая почти на 20 лет моложе Федоровой (она родилась в 1927 году). На остальные женские роли в этом фильме героиня нашего рассказа тоже не подходит – это второстепенные персонажи.

«Старинный водевиль» – музыкальная комедия, где в главной женской роли опять же молодая актриса Елена Шевцова. Остальные женские роли второстепенные, да еще и возрастные, без какой-либо любовной линии.

Таким образом, из восьми картин, снятых в 1946 году на «Мосфильме», ни в одной нельзя отыскать места для Зои Федоровой.

Та же история и с тремя лентами «Союздетфильма»: «Сын полка» (сугубо мужской фильм), «Синегория» (сугубо детский фильм, где главная женская роль у девочки-подростка) и «Крейсер «Варяг» (опять же сугубо мужская картина).

Та же история с картиной «Белый клык», снятой на Московской студии научно-популярных фильмов. Там всего одна женская роль – у Елены Измайловой (1920), которая играет жену горного инженера Уиндона Скотта. Роль небольшая и вполне подходит под то определение, которое дается в книге «Дочь адмирала»: «…Она играла в нем роль лирической героини, благородной женщины, с одинаковой преданностью любящей своего возлюбленного и свою родину». Но читаем дальше: «Потом Зоя уже и не вспомнит названия той картины…» Как это понимать, если фильм «Белый клык» можно с полным основанием назвать классикой советского детского кинематографа? Ведь снял его Александр Згуриди – наш выдающийся режиссер (в годы моего детства он был известен как ведущий телепередачи «В мире животных»).

В итоге всех этих умозаключений можно смело предположить, что ни в каких фильмах в 1946 году Зоя Федорова не снималась. И вся эта история была придумана авторами книги «Дочь адмирала» для того, чтобы чем-то занять героиню рассказа, плюс накрутить интригу – ведь на съемках фильма за Зоей шпионят «топтуны», а затем режиссер заменяет ее на другую актрису, поскольку за Зоей тянется шлейф истории с Джексоном Тейтом.

А действительно, чем Зоя Федорова занималась в период после отъезда своего возлюбленного-американца? Согласно «Дочери адмирала» – снималась в кино, играла в Театре киноактера и постоянно шарахалась от. «топтунов». А как же ее встречи с иностранцами – неужели они прекратились? В книге об этом ничего не говорится, за исключением одного эпизода от 25 декабря 1946 года, когда Зоя отмечала католическое

Рождество на квартире своих друзей – английского журналиста Александра Верта и его супруги Марии. Из этого можно смело сделать вывод, что и до этого она неоднократно проводила время в их компании, как и в кругу других иностранцев – тех же американцев, например. Но авторы «Дочери адмирала» об этом умалчивают, преследуя весьма определенную цель – в таком случае пришлось бы объяснять читателю весьма странную вещь: каким образом МГБ не пресек эти встречи Зои, прекрасно зная о том, от кого именно она родила дочь? Получается, «топтуны» за ней следовали по пятам, но ее встречи с иностранцами благополучно продолжались? Где здесь логика? А она может быть только в одном: агент «Зефир», сумевшая убедить своих друзей-иностранцев в том, что она не является агентом МГБ, продолжает свои встречи с американцами и англичанами под прикрытием Лубянки. Однако эта версия вроде бы должна рассыпаться в прах, поскольку в декабре 1946 года Зою Федорову арестовывают. И снова заглянем в книгу «Дочь адмирала»:

«…27 декабря 1946 года. В доме у английского журналиста Александра Верта и его жены Марии только что закончился удивительно славный рождественский вечер. Было приятно провести время в обществе интересных людей, работавших во многих странах за пределами Советского Союза и так много знавших о них.

Зоя решила пройтись до дома пешком. Идти было всего-то несколько кварталов, а улицы Москвы даже в час ночи абсолютно безопасны. Она плотнее запахнула свою меховую шубку – все еще теплую, хотя и здорово поизносившуюся, – и пошла домой.

Морозный воздух приятно холодил лицо, словно выбивая из головы густой сигаретный дым. Она огляделась в поисках, как она их стала называть, „стражей“, но ни одного не заметила. Зоя тихонько засмеялась. Не иначе как до смерти продрогли в ожидании конца вечера.

Квартира встретила ее полной тишиной. Шура (няня. – Ф. Р) уже спала. Сняв шубку и шапочку, Зоя прошла к дочке. Виктория тоже спала, лежа на животике. Зоя подоткнула вокруг нее одеяльце и, склонившись над малышкой, поцеловала ее в головку. Потом глубоко вздохнула. Запах детского талька и тельца ребенка – есть ли в мире аромат чудесней?

Зоя смотрела на спящую дочку. Подумать только, ей почти годик. Какой же замечательный день рождения ждет тебя, моя дорогая Вика. Я осыплю тебя подарками, сколько бы они ни стоили!

Нагнувшись над кроваткой, она снова поцеловала девочку и на цыпочках вышла из комнаты. Бедный Джексон – теперь она уже могла думать о нем без боли, – как многого ты лишился!

Она пошла на кухню выпить немного соку. От шампанского ей всегда было не по себе, даже от маленького глотка, который она выпила на вечере у Александра. Оно всегда вызывало тупую головную боль и ощущение сухости во рту. Она протянула руку к дверце буфета, где стояли стаканы, и тут раздался резкий нетерпеливый стук в дверь квартиры.

Зоя оцепенела. Ужас был столь велик, что она не могла шелохнуться. Она знала, кто стучит. Вся Москва знала, что означает этот стук в ночи, когда все спят и никто ничего не видит.