Читать книгу - "История Руси и русского слова. Опыт беспристрастного исследования - Вадим Кожинов"

Главными врагами Христа, добившимися в конце концов его казни, были, как известно, фарисеи (слово происходит от арамейского «отделившиеся») – представители социально-религиозного течения, которых было тогда не столь уж много, 6000 человек, – но которые играли решающую роль в Иудее. «Фарисеи, – пишет Н. В. Пигулевская, – являлись партией, связанной с широкими кругами иудейских масс», но все же имелось «резкое расхождение народа и фарисеев в отношении к Иисусу… „Уверовал ли в Него кто из начальников или фарисеев, но только этот народ – невежда в законе – проклят он“, – говорили они»(фарисеи).

Христос был казнен потому, что фарисеи опасались перехода народа на Его сторону. В Евангелии от Иоанна (12, 42) сказано даже, что «и из начальников многие уверовали в Него но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги». «Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним» (Иоанн, 12, 19). То есть речь шла об их боязни потерять власть над народом: «С этого дня положили убить Его» (там же, 53).

«Кто составляет ту толпу, – задается вопросом Н. В. Пигулевская – которая теснится вокруг Иисуса, следует за ним в пустыню… и которую… называют „чернью“ и „грешниками“, за общение с которыми так упрекают Иисуса фарисеи» (цит. изд. с. 94). Сущность этих людей выражает значение употребляемого в Библии "термина am-haares, простирающегося только на еврейскую массу, еврейское простонародье, в противоположность языческим (то есть всем другим, кроме еврейского. – В. К.) народам, именуемым goyim («гои» – В. К.) … Буквальное значение слов am-haares есть «народ земли»…" (с. 98, 99). Та часть евреев, которая не относилась к am-hаагеs, «составляла товарищества (hеber)», то есть если взять слово в единственном числе – уже упоминавшийся haber, член товарищества (с. 99), хабер (арабское хабр) – «товарищ». А об am-haares один из хаберов равви Елиезер говорит: «Если бы мы не были им нужны для торговых дел, они убили бы нас» (с. 100). В книгах хаберов выражено «общее презрение и пренебрежение к am-haares… Запрещается быть его попутчиком, не следует доверять ему тайны… „Не молись перед едой с am-haares“, что равносильно запрещению совместного вкушения пищи» (с. 103).

Из среды фарисеев и, шире, хаберов вышло утверждение: "Ненависть человека am-haares (то есть из «народа земли». – В. К.) к ученому больше, чем ненависть язычника к Израилю". Поэтому «равви Иоханан сказал, что человека из am-haares позволено порвать как рыбу. Равви Самуил сын Исаака сказал: И со спины его» (с. 107).

Итак, фарисеи и – шире – хаберы («товарищи») воспринимали еврейских am-haares, «народ земли», чуть ли не как даже более чуждых и более опасных своих врагов, нежели сыны других народов, «гойи». Именно «народ земли» шел за ненавистным его убийцам-фарисеям Иисусом Христом, который так заклеймил фарисеев: «Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Иоанн, 8, 44).

Поэтому недопустимо отождествлять «хаберов» (которые, в частности, как мы видим, пришли из Хорезма к хазарам и сумели встать во главе Каганата) с евреями как народом, как этносом. Хаберы – это определенный социально-идейный слой еврейского этноса, который ставит своей задачей экономическое, политическое и идеологическое господство и над еврейским, и над всеми другими «народами земли», – что так ярко выразилось в истории Хазарского каганата.

Н. В. Пигулевская раскрыла противостояние иудейских «хаберов»-"товарищей" и «народов земли» (в том числе и единокровного этим хаберам еврейского) на пути тщательного и глубокого исследования исторических источников. Но уместно напомнить, что, в сущности, о том же самом почти за полтора столетия до Н. В. Пигулевской сказал гениальный мыслитель Иммануил Кант (1724-1804), исходивший, конечно, не из фактической истории иудейства (она тогда и не была еще сколько-нибудь серьезно изучена), но из проникновенного понимания самой «идеологии» хаберов.

В одном из главных и наиболее зрелых своих трактатов «Религия в пределах только разума» (1793) Кант, в частности, писал: "…без веры в будущую жизнь немыслима никакая религия… Едва ли можно сомневаться, что евреи так же, как и другие, даже самые грубые народы, не могли не иметь веры в будущую жизнь, а стало быть, должны были иметь свое небо и свой ад, ибо эта вера в силу всеобщих задатков человеческой природы сама собой навязывается каждому. Следовательно, наверняка преднамеренно (здесь и далее выделено самим Кантом. – В. К.) было сделано то, что законодатель этого народа… не хотел иметь ни малейшего отношения к будущей жизни… он хотел основать только политическую, а не этическую общность… И, хотя вряд ли можно сомневаться также и в том, что евреи… создавали определенную религиозную веру, которую они присоединяли к артикулам своей статутарной (то есть сводящейся к чисто «политическим» установлениям. – В. К.) веры, но все же первая никогда не входила в законодательство иудейства… оно отказало всему роду человеческому в общении, считая себя особым народом – избранником Иеговы, народом, который ненавидел все прочие народы и потому был ненавидим каждым из них".

Как видим, Кант четко отграничивает то, что он назвал «законодательством иудейства» от евреев как народа. Впрочем, несмотря на это, нашлись «хаберы», которые обвинили одного из величайших и вместе с тем благороднейших творцов общечеловеческой мысли в «обосновании научного антисемитизма».

Это выразилось, например, в статье «Кант» шестнадцатитомной «Еврейской энциклопедии», изданной в 1908-1913 годах в Петербурге. Правда, поскольку Кант являл собой давно уже канонизированного корифея мировой философии, об его «пороке» говорится более или менее осторожно, – скорее как о «беде», чем как о «вине» (о Достоевском, который тогда еще только обретал высшее всемирное признание, в этой энциклопедии «попросту» сказано, что он-де «один из значительнейших выразителей русского антисемитизма»): "…предрассудки, среди которых Кант вырос, как и та умственная атмосфера, в которой формулировались его религиозно-философские взгляды, лишили его по отношению к еврейству той объективности и того беспристрастия, которыми этот мыслитель отличался. Итак, Кант вообще-то «отличался» объективностью и беспристрастием мысли, но кто-то настроил его против иудейства…

Ложь здесь не только в том, что Кант был более, чем кто-либо независим и свободен от давления «среды» и любых «авторитетов». В цитированном рассуждении заведомо и даже бессовестно искажена реальная ситуация; «бессовестно» потому, что в конце этой же самой энциклопедической статьи о Канте сообщается: «Кант находился в постоянной переписке с целым рядом выдающихся еврейских мыслителей; особенно интересна его переписка с Мендельсоном… Впоследствии, как выше было указано, Кант совершенно иначе относился к еврейству» (стлб. 249), – то есть у Канта как раз не было никаких изначальных «предрассудков» в отношении иудейства.

И действительно, Кант (к которому Мозес Мендельсон еще в 1760-х годах обратился письменно, а позднее приехал к нему в Кенигсберг) в течение долгого времени относился к Мендельсону и целой группе его коллег-хаберов предельно доброжелательно. Однако, глубоко изучив их «программу», он стал воспринимать ее все более критически (ср., например, его замечания об изданном в 1783 году трактате Мендельсона «Иерусалим, или О религиозной власти и иудействе»; весьма многозначительна здесь вынесенная уже в само заглавие трактата «религиозная власть»).