Читать книгу - "Империя Хаоса - Грегори Киз"

– Я нашел тебя, вор, – сказало существо, и слова его повторились тысячами шипений. – Ты украл моих слуг, ты раздражаешь моих собратьев. Ты стремишься расстроить наши планы. Ты сильный, и ты угрожаешь нам, но мы тебя знаем. И сейчас мы с тобой покончим.

Чудовище не стало ждать ответа. Изумруд ярко вспыхнул, и Красные Мокасины почувствовал, как мышцы на лице натянулись, зашевелились, будто хотели разорвать кожу.

Это был самый сильный из врагов, с кем ему доводилось сталкиваться. На луса фалайя выслеживал его несколько месяцев, выжидая, когда он будет особенно слаб, и только тогда решился напасть. Это чудовище не искало его слабости. Оно было древнее, темнее, сильнее и злее самого могущественного Длинного Черного Существа.

Но Красные Мокасины не отступил.

– Слишком много на себя берешь! – выкрикнул он. – Ты принял облик Синти Лапитта, змея, который творит реки и озера, самого сильного змея из тех, что населяют подземный мир. Ты сильный, но я не верю, что ты умеешь владеть этой силой.

– Ты видишь меня таким, каким хочешь видеть, – ответило чудовище. – Но это не есть я. Возможно, ты видишь меня, как самого сильного в этом царстве, потому что я самый сильный из тех, кого тебе приходилось видеть, и я последний, кого тебе суждено увидеть.

– Я поглотил одного из твоих сородичей! – дерзко выкрикнул Красные Мокасины. – Карлика Куанакашу. Он предупреждал меня о пришествии "великих" и вызвал Длинное Черное Существо. И оно предупреждало меня о пришествии более сильных. Но я и его поглотил. Вы являетесь и каждый раз утверждаете, что следующий наконец-то расправится со мной. Но я вас поглощаю. Я уже устал слушать ваши пустые угрозы. Ты тоже пытаешься убить меня страхом? Ты тот "великий", кто принял облик Синти Лапитта? Ты сильнее тех, кто являлся мне до тебя? Я не верю тебе!

Красные Мокасины лгал, но ему не хотелось ударить в грязь лицом перед столь могущественным и опасным врагом.

Змей заговорил, и в голосе его слышны были вой ветра и шипение дождевых капель, упавших в костер.

– Думай что хочешь, но только я – твоя смерть. Это все, что я могу тебе сказать.

Третий глаз Змея вспыхнул еще ярче, его кольца обвились вокруг. Красных Мокасин и сдавили. Тошнотворное дыхание чудовища отравило запахом тухлых яиц. И на мгновение Красные Мокасины сдался. Зачем сражаться? Зачем продолжать эту бессмысленную борьбу? Он побежден. Синти Лапитта поглотит его душу, и его тень войдет в его тело, и от него останется лишь жалкий призрак, блуждающий в ночи и завывающий, как раненый умирающий волк.

Но нет. Он знал, что день этой битвы придет. Он поглотил Длинное Черное Существо, и его мощь кольцами свернулась и дремлет в животе. Его сила подобна бритве. Его сила подобна пуле. В этом оружии его последняя надежда, так почему же не воспользоваться им? Если ему суждено умереть, то зачем же упускать последнюю надежду?

Поглотив Длинное Черное Существо, он поглотил и его тень, слив ее со своею. Но осталась одна-единственная часть, самая темная, которую он держал подальше от себя из страха и отвращения: он не был уверен, что сможет ее переварить. Он держал ее на расстоянии и ковал, как европейцы куют железо. Каждый год он что-то прибавлял к этой части, постепенно видоизменяя ее изначальную природу.

Красные Мокасины высвободил эту силу и почувствовал, как его тень сотряслась, преобразовываясь в новую форму. Его наполнили сила и ярость разрушающей мощи, неведомой ему ранее, он почувствовал насыщение и удовлетворение, несравнимые с удовлетворением от исполненных желаний.

Он вошел в Змея. Он пожирал его. Чешуя Змея заполнила его разум, ставший тяжелым, словно железо. Он проглотил сияющий изумруд. Его кровь стала железом. Его плоть стала камнем. Его тень вспыхнула огнем.

Он открыл глаза – вокруг все серо, не понять, где он находится. И, словно компенсируя блеклость мира, в нос ударило множество запахов. Он ощутил слабый запах гари – так пахнет остывшее пепелище, – и это напомнило ему о том, что случилось в мире пустоты. Чуть острее пахло сырой землей и гнилым листом, и еще он уловил сладкий запах человека.

Зрение медленно возвращалось к нему, серая мгла постепенно рассеивалась, сквозь нее проступали очертания пещеры. Входа не было видно, но виднелся проникающий сквозь него свет.

Рядом с ним с закрытыми глазами сидела Горе.

Долгое время Красные Мокасины лежал не двигаясь, пытаясь понять, что произошло. Они украли у монголов лошадей, это он помнил, а потом… Дальше он ничего не мог вспомнить. Вздохнув, он потянулся, расправляя скованное болью тело.

Горе резко открыла глаза, и в следующее мгновение лежащий у нее на коленях пустой крафтпистоль был нацелен на него. Ее глаза горели решимостью, Красные Мокасины знал ее геройский характер.

– Это всего лишь я, – пробормотал Красные Мокасины.

Дуло пистолета даже не шелохнулось.

– Где мы?

– Ты привел сюда, – просто ответила девушка.

– Я?

Она сдержанно кивнула.

– Вокруг враги. И ты вести нас сюда.

– Я ничего не помню.

– Ты лишенный ума. Как… – Она наморщила лоб и произнесла несколько слов, из которых он ни одного не понял. Лицо у нее сделалось разочарованным, и она сказала. – Нот-а-су ве-нии?

– Je ne souviens pas. Нет, я ничего не помню.

– Не су-вьен, – повторила она, на этот раз более или менее правильно.

Что же все-таки случилось? По всей видимости, он сражался с каким-то духом. Он закрыл глаза, пытаясь почувствовать детей своей Тени. Не обнаружил никого.

И это было странно, так как пустоты, обычной в случае их гибели, он не испытывал. Он хорошо себя чувствовал, если не считать боли во всем теле. И его тень была сильной и готовой к активной деятельности.

– Хочу выйти, оглядеться, – сказал Красные Мокасины.

Девушка пожала плечами, как будто ее совершенно не заботили его действия. Возможно, так оно и было.

Она была странной, эта Горе. В лагере железных людей он спас ее, потому что был восхищен ее смелостью и желанием отомстить и оценил ее готовность к борьбе. Когда они бежали от армии преследователей, им нужен был человек, способный держать в руках оружие. Но он не ожидал, что Горе останется с ними, вместо того чтобы вернуться в деревню к своим родственникам. Хотя, возможно, у нее никого в живых не осталось, убили всех и возвращаться просто не к кому.

И даже сейчас, когда она научилась немного говорить по-французски, она не стремилась к общению. И расспрашивать ее Красным Мокасинам казалось бестактностью.

Но он почувствовал, что Горе стала бояться его, чего раньше за ней не замечалось. Она старалась не показывать свой страх, но он был виден в том, как она держала в руках оружие, не способное ее защитить, страх таился в ее глазах, хотя Горе была из тех женщин, которых трудно чем-то испугать. Что же такое она видела?