Читать книгу - "Артур Артузов. Ас разведки и контр-шпионажа - Юрий Ленчевский"

Участвовали чехословацкие военные и в некоторых операциях советской разведки. Так, например, когда началась гражданская война в Испании, Прага помогала переправлять туда советских военнослужащих, которые ехали с фальшивыми документами. Но вместе с тем необходимо сказать, что сотрудничество 2-го отдела и Разведупра было отнюдь не безоблачным. И одним из моментов, которые серьезно омрачали взаимодействие, были массовые репрессии в СССР. Из Праги отзывались и уже не возвращались люди, которые принимали непосредственное участие в военном сотрудничестве двух стран. Военный атташе в Чехословакии, полковник Лев Александрович Шнитман, в январе 1937 года получил согласие фирмы Шкода бесплатно передать СССР право на производство 76-мм горных орудий вместе с соответствующими чертежами деталей орудия, а также необходимых инструментов и приспособлений. Для заключения договора в Москву был приглашен генеральный директор фирмы Вилем Громадко. А в марте Шнитман вместе со своим помощником военным инженером 1-го ранга Владимиром Васильевичем Ветвицким участвовал в очередных переговорах военных делегаций двух стран.

Но вскоре последовал их внезапный отъезд на родину. 7 июня 1937 года советское посольство уведомило чехословацкие власти о назначении новым военным атташе помощника Шнитмана по авиации капитана Ситова Якова Васильевича. А 25 июня Министерство национальной обороны Чехословакии сообщило военной канцелярии президента республики, что «заместитель военного атташе СССР в Праге инженер-полковник Ветвицкий около месяца назад выехал в СССР и до сих пор не вернулся. На запрос 2-го отдела Главного штаба было отвечено, что инженер — полковник Ветвицкий — в Прагу не вернется». Чехословацкие военные не без оснований подозревали, что оба они подверглись репрессиям. Действительно, в начале 1938 года Шнитман и Ветвицкий были арестованы и в августе того же года были расстреляны. Однако и в этих условиях взаимодействие продолжалось. Начальники чехословацкой военной разведки полковники Ф. Гаек и Ф. Моравец весной того же года посетили Москву, где речь шла о текущих вопросах сотрудничества. ВОНАПО-2 прекратил свое существование после заключения Мюнхенского соглашения, советские представители в нем покинули страну.

Шел 1937 год… В СССР набирали обороты необоснованные репрессии, в том числе против сотрудников военной разведки. Точное число уволенных, арестованных, отправленных в тюрьмы и лагеря, расстрелянных, неизвестно. В документальном фильме «Начальник разведки» (1989), выпущенном Рижской студией, говорится, что в 1937–1940 годах только в центральной аппарате Разведупра было репрессировано 300 человек. Что тогда происходило, можно проследить на примере руководителей основных подразделений военной разведки.

Начальники Управления:

комкор Семен Петрович Урицкий (апрель 1935 — июнь 1937) арестован 1 ноября 1937 и расстрелян 1 августа 1938;

армейский комиссар 2-го ранга Ян Карлович Берзин (июнь — август 1937) арестован 28 ноября 1937 и расстрелян 29 июля 1938.

Заместители начальника Управления:

корпусной комиссар Артур Христианович Артузов (май 1934 — январь 1937) арестован 13 мая 1937 и расстрелян 21 августа 1937;

старший майор госбезопасности Михаил Константинович Александровский (январь — август 1937) арестован и расстрелян в 1937;

комдив Александр Матвеевич Никонов (январь 1935 — август 1937, после ареста Берзина несколько дней исполнял обязанности начальника Управления) арестован 3 октября и расстрелян 26 октября 1937;

старший майор госбезопасности Семен Григорьевич Гендин (сентябрь 1937 — октябрь 1938, исполнял обязанности начальника Управления) арестован 22 октября 1938 и расстрелян 23 февраля 1939;

комбриг Александр Григорьевич Орлов (сентябрь 1937 — апрель 1939, с октября 1938 по апрель 1939 исполнял обязанности начальника Управления).

Начальники отделов:

1-й (западный) отдел: корпусной комиссар Отто Оттович Штейнбрюк (январь 1935 — апрель 1937) арестован 21 апреля и расстрелян 21 августа 1937.

О том времени вспоминала Мария Иосифовна Полякова — резидент военной разведки в Швейцарии в 1936–1937 годах:

«Вернулась я из командировки осенью 1937 года. Не застала в управлении ни Павла Ивановича (Берзина), ни моего начальника и учителя Оскара Стигги. Не застала я и Н. В. Звонареву, которую успела хорошо узнать и полюбить. О ней мне сказали: уволилась, где-то работает, а где, не знаем. В кабинете Стигги сидел командир с двумя шпалами. Это был А. А. Коновалов. Мы поздоровались. Он сказал, что надеется, что я выйду скоро на работу, так как некому разбирать и отправлять почту отдела. На мой вопрос, когда мне докладывать начальству, он ответил:

— Пока начальства нет наверху, а мне вы доложите по ходу дела. Завтра в Кремле вас ждет награждение орденом. Поздравляю вас, пропуск заказан, явиться в 12 часов.

Я обещала ему после обеда прийти на работу. Меня охватило чувство полного одиночества. Дело в том, что специфика моей работы до сих пор держала меня в полной изоляции, и я знала все эти пять лет только трех человек и фотографа. На душе было тяжело, я не могла понять, что происходит, и я не знала, кого можно спросить об этом. И награде своей как-то не могла радоваться. Было ясно, что представили меня к награде мои "исчезнувшие" начальники. Я даже догадывалась за что.

Получив на другой день награду, я пришла в управление. А. А. Коновалов, еще раз поздравив меня, сразу отвел в комнату напротив и, показав три больших сейфа, сказал: "Принимай это хозяйство по описи, получи расписание почты и действуй. Мы уже многим задолжали с ответами". Эти простые слова как-то меня встряхнули, я вспомнила сразу, что в сейфах дела живых людей, что они ждать не могут, что ими нужно руководить, помогать им. Познакомилась с товарищами в отделе, в основном это были командиры, окончившие академии, языков и нашей работы не знали. Не знал ее и А. А. Коновалов. Я всеми силами старалась им помочь, и как-то само собой эти товарищи стали моими первыми учениками, а позднее некоторые из них и моими начальниками. Все, что я сама знала, все полезное и нужное из моего опыта я старалась передать им, старалась научить их любить нашу работу и гордилась ими все последующие годы. Многие из них стали генералами разведки и так же, как я, связали с ней свою судьбу навсегда».

Но это потом, а пока ситуация складывалась критическая. 13 декабря 1938 года врио начальника 1-го отдела Разведупра полковник А. И. Старунин и его заместитель по агентуре Ф. А. Феденко докладывали наркому обороны К. Е. Ворошилову, что РККА фактически осталась без разведки, поскольку агентурная сеть, лежащая в ее основе, почти вся ликвидирована. Судя по всему, учреждение о полной ликвидации разведки — преувеличение, сигнал руководству о том, что разрушать уже нечего и настала пора строить заново. Но были в Управлении руководители, которые придерживались иного мнения. Начальник Политотдела Разведупра И. И. Ильичев писал 5 марта 1939 года начальнику Политуправления РККА Мехлису: «Я лично считаю, что очистка Управления не закончена. Никто из руководства Управления этим вопросом по существу не занимается…».