Читать книгу - "Заговор маршалов. Британская разведка против СССР - Арсен Мартиросян"

Военные заговорщики потому и ругали Сталина за продажу КВЖД, что он тем самым отнял у оппозиции один из реальных инструментов реализации геополитического заговора на Дальнем Востоке, включая и возможность втравливания СССР в мощный вооруженный конфликт. На этот же «инструмент» явно рассчитывала и германская генеральская оппозиция: в числе ее «видов» на сей счет было то, что Япония будет получать по этой магистрали ресурсы из СССР, усилит свою мощь и сможет в таком случае перекрыть по всей Азии «кислород» той же Великобритании, а также США, и тем самым облегчит Берлину задачу расплаты с версальскими обидчиками (собственно говоря, то же планировал и Адольф Гитлер).

Наконец, следует отметить, что отсутствие возможности списать все на случайное совпадение объясняется еще и следующими причинами. Во-первых, и в Берлине, и в Москве, и в Токио военно-геополитический заговор был представлен слишком высокопоставленными лицами: в Германии — военным министром Бломбергом, главнокомандующим сухопутными войсками Фричем, начальником Генштаба сухопутных войск Беком, генералами Гаммерштейном-Эквордом, Рейхенау и др.; в СССР — группой советских военных во главе с заместителем наркома обороны маршалом Тухачевским, причем в группу входили и командующие важнейшими военными округами СССР; в Японии — самим принцем Коноэ, признанным лидером японских евразийцев, в т. ч. и среди военных, к числу которых следует отнести командный состав японских ВМС (адмирал Йонаи Мицумава был противник каких бы то ни было осложнений с СССР и сторонник союза с Москвой, за что его считали едва ли не главой «русской партии» среди японских военных). Все, как на подбор, «вза-имофильствующие»: германская оппозиция давно «прославилась» прагматичным русофильством и японофильством, «наши» — своим рьяным германофильством и своеобразным «остфильством»; японские — не меньшим германофильством и особой разновидностью прагматизма в отношении СССР — не осложняющим отношения с остальным миром союзом с СССР.

Во-вторых, все три компонента заговора имели своих «серых кардиналов», как конспирологического, так и геополитического характера, нередко совмещавших и то и другое в одном лице — будь то физическое или же какое-то общество:

в Германии — Карл Хаусхофер, его сын Альбрехт и частично Ганс фон Сект, хотя и умерший к началу тех событий; первые же два, особенно Хаусхофер-старший, в одном лице совмещал массу ипостасей конспирологическо-геополитического характера, ибо являлся и известным геополитиком, и разведчиком, и аналитиком очень высокого уровня, и тесно связанным с различными тайными обществами (в Германия — «Ложа Полярных», она же «Орден Полярных», о которой говорится в следующей главе, в Японии — с обществами «Черного Дракона», «Черного Океана», «Реки Амур» и т д.), и, что самое характерное, при всем при этом оба Хаусхофера имели прямое отношение к британской масонской ложе «Герместический Орден Золотой Зари», на которой-то, кстати говоря, и лежит принципиальная ответственность за появление нацизма вообще;

в СССР — хотя и высланный из СССР еще в 1929 г., но тем не менее не потерявший конспиративных связей с внутренней оппозицией Лев Троцкий, который и держал руку на пульсе двухсторонних связей как между советской и германской оппозицией, так и между советской и японской частями геополитического заговора; при этом не следует забывать, что в силу своих родственных и иных связей Троцкий был теснейшим образом связан и с могущественными масонскими силами Запада;

в Японии — Коноэ Фумимаро и особенно Тояма Мицумаро, а также стоявшие за ними тайные японские общества.

В-третьих, на «хвостах» германского и японского компонентов заговора «висела» советская военная разведка:

— на германском — В. Г. Кривицкий, формально числившийся в НКВД. Его связи с германскими генералами появились еще со времен работы в разведупре. Не говоря уже о том, что функционально его общение с представителями заговора Фрича — Блом-берга более всего похоже на то, что это делалось все-таки по линии военной разведки, но прикрывалось, на случай расшифровки, лубянской вывеской (в принципе подобное — достаточно распространенное явление в мире спецслужб; например, того же Скоблина Лубянка вербовала от имени разведки Красной армии);

— на японском — Рихард Зорге и его лучший агент Одзаки Ходзуми, который сам являлся сотрудником одной из японских спецслужб того времени. К тому же и сам Зорге выполнял роль Двойного агента, т. к. с разрешения руководства ГРУ сотрудничал также и с германской разведкой (абвером).

В обоих случаях «хвосты» были не простые — оба, особенно же спарка Зорге — Одзаки, умело вертели всей «собакой»: если Кривицкий по просьбе германских генералов занимался памфлетированием для оказания влияния, то спарка Зорге — Одзаки и вовсе напрямую вершила политику, зачастую на глобальном уровне.

Короче говоря, если подвести итог, то нужно помимо всего, что уже было перечислено, помнить также и следующее: Запад совершенно не случайно избрал тактику именно «экономического умиротворения» — не в его политических традициях именно подобным образом «умиротворять» своих откровенных геополитических конкурентов. А это означает, что Запад прекрасно понимал саму суть основы могущего сложиться военно-геополитического альянса — постСССР должен был превратиться в источник ресурсов для Германии и Японии, которые в таком случае безбоязненно могли бы перейти к реализации своих амбициозных геополитических планов. Вот почему ликвидация советской части заговора была осуществлена не только в первоочередном порядке, но и оказалась теснейше переплетена с «экономическим умиротворением» Гитлера за счет сдачи ему «в аренду» Чехословакии. Вот почему правительство Коноэ, выждав всего лишь месяц после прихода к власти, инцидентом на мосту Лугоуцяо (более известен как мост Марко Поло) в ночь на 8 июля 1937 г. развязала войну в Китае. Токио, как и Берлин, тоже ожидал коренных изменений в СССР и превращения последнего в постСССР с военной диктатурой, опираясь на экономическую помощь которой Япония смогла бы решить свои военно-экономические задачи и начать настоящую вооруженную экспансию. Однако же убедившись, точно так же, как и германская генеральская оппозиция, в полной необратимости свершившегося в СССР разгрома заговора военных, но получив гарантии «экономического умиротворения» со стороны Запада, тут же ринулся на тропу войны с привычными антисоветскими лозунгами, но с естественно задними, по отношению к Западу, мыслями. 7 декабря 1948 г. все эти «мысли» обрушились бомбами на Пёрл-Харбор.

То есть если тот же Бломберг «только 12 дней спустя наконец подписал» ту самую «директиву», о которой так много говорилось выше, то более остро нуждавшийся в ресурсах Токио менее чем через месяц после официального сообщения о расстреле Тухачевского и K° развязал войну в Китае за те же самые ресурсы. И вот что очень любопытно — именно славившаяся своими связями с британской разведкой английская газета «Ньюс хроникл» в номере от 25 июня 1937 г. (всего через 13 дней после официального сообщения о расстреле Тухачевского) опубликовала (к тому же со ссылкой на самого Сталина?) сведения о некоем плане «стратега», который включал в себя следующие элементы: разрыв договоров СССР с рядом западных стран (прежде всего речь шла о договорах с Францией и Чехословакией); полный отказ от курса на разоружение и предотвращение агрессии; организацию попытки втягивания Германии в войну с одним из европейских государств, при сохранении со стороны СССР строгого нейтралитета. Последнее должно было означать: пока еще в силу пролонгации действует Договор о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г. между СССР и Германией, разрывом договоров с Францией и Чехословакией дать Берлину возможность напасть на Францию, при том что Чехословакия удерживалась от нападения на Германию угрозой с Востока.