Читать книгу - "Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина - Евгений Акельев"

«Он же, Савелей (Исаев. — Е.А.), в нынешнем 746-м году после празника Рожества Христова, сколько спустя не упомнит, от оного Григорья Барсукова ходил для гулянья в Немецкой слободе на Ладуге на кулашной бой, и на той Ладуге товарыщ ево, Иван Стромынской, звал ево… на Троицкую дорогу для разбою проезжих людей, и он, Савелей, с ним пошел. И собрались на той Ладуге пять человек, а имянно: он, Савелий, Иван Стромынской, да Парусной фабрики матрозы Василей Заболдин, Никифор Суета, да незнаемо чину Сидор Евдокимов, да незнаемо какова чину кулак, которой торгует хлебом, а как ему имя, не знает, и были при них палки. И все они шесть человек ночью пришли на Троицкую дорогу, проехав село Ростокино, не доезжая деревни Мытищ, стояли у лесу и дожидались проезжих людей. И в то время никого не дождались, и пошли было к Москве, и, проехав Ростокино, ехали к ним навстречу из Москвы в одних санях на дву лошедях, которой сказывался Троицы-Сергиевой лавры служителем, и при нем был один подводчик. И он, Савелей, с показанными товарыщи оного служителя разбили и разбоем у него взяли две лошади — мерина карева, да мерина рыжева с хомутами, с уздами ременными, тулуп овчинной нагольной, да штаны лосинные, кафтан, да камзол суконныя гвоздишныя, два таза медных, шапку бархатную, три гнезда рубах, азям песочной, камзол песочной, тушу свиного мяса, да с подвотчика сняли шубу нагольную овчинную, денег пятдесят копеек. И, разбив, того служителя и подвотчика, связав руки назад, привязали близ дороги в лесу х кустам».

В другой раз, когда разбойники, вырубив в лесу по дубине, поджидали на Троицкой дороге очередную жертву, «по той дороге ехал из Москвы незнаемо чей крестьянин на одной лошади в санях». Преступники и этого несчастного крестьянина «розбили»: забрали кобылу, телегу с мукой и крупами, сняли с него овчинную шубу и «покинули» на дороге. Приехав на телеге в Преображенское, они поделили мешки с мукой и крупами, а «лошадь пустили на Троицкую дорогу для того, что была худа»^[521].

Видимо, на совести членов этой шайки лежало и разбойное нападение, которому подвергся поляк Иван Петрович Буковский. В своем челобитье он рассказал: «…в прошлом 745-м году декабря 8 дня ехал я… от Троицкой Сергиевой лавры в Москву тоя ж лавры с подьячим Михайлою Савиным на дву санях, при которых были четыре лошади… да при тех лошадях имелись извощиков два человека. И как я… со оным подьячим ехали по Троицкой дороге мимо лесу Красной сосны, и у того лесу напали на нас воры шесть человек на одной лошади, и меня… и подьячего разбили, и били нас смертным боем… и, ограбя, оные воры вышеписанных подьячего и извощиков привязали в лесу к деревьям, а я, именованный, в одной рубахе, бес порт, босой от тех воров ушел»^[522]. Как видим, почерк преступников схожий и место нападения во всех случаях повторяется.

Подобные разбойные группы действовали и на других подмосковных дорогах. Так, 3 февраля 1738 года в 30 верстах от Москвы на Касимовской дороге было совершено нападение на крепостных людей комиссара Артемия Андреевича Самсонова, ехавших из Москвы в господское поместье Владимирского уезда. В декабре 1741 года «за Рогожской ямской слободой» жертвой нападения стал крестьянин поручика Тихона Иванова сына Новгородцева. Как сказано в составленной его хозяином челобитной, преступники, «напав на него, …посланную с ним лошадь и скарб отбили, и ево били смертно, и того человека моего, связав у оного руки и ноги, бросили в свои сани, и завели в лес, и, обрезав имеющуюся на нем рубаху по пояс, и тою рубахою завязали ему глаза и рот… и потом от него поехали, а ево… оставили в том лесу связанного». 10 января 1742 года на Владимирской дороге «в Московском уезде среди Ивановской рощи» нападению подверглись крепостные крестьяне прапорщика Василия Дмитриевича Камынина^[523] и т. д.

Отметим, что важную роль в разбойной шайке, орудовавшей на Троицкой дороге зимой 1745/46 года, играл крестьянин дворцового села Покровского Григорий Барсуков, периодически предоставлявший преступникам надежное укрытие в своем доме. Взятые разбоем повозки, вещи и лошади не могли быть быстро реализованы, и преступники оставляли их Барсукову на хранение. Он же продавал им корчемное вино и покупал у них отобранные у жертв вещи, а то и снятую с несчастных одежду. Так, Иван Стромынский на допросе показал, что после совершения одного из разбойных нападений он с товарищами «пришли в село Покровское х крестьянину Григорью Барсукову, а про то, что они были на разбое на Троицкой дороге, ему, Григорью, сказали, и показанную лошадь мерина рыжева продали они означенному Григорью Барсукову, взяли два рубли, а продали ему заведома, что взята разбоем. Ему ж, Григорью, он отдал кафтан васильковой суконной, шапку бархатную, да камзол гвоздишной безденежно, только за тот кафтан у него, Григорья, пил он, Иван, с товарыщем Никифором Суетою вино»^[524].

При рассмотрении деятельности этой разбойной группы нельзя не обратить внимания на еще один важный момент. Все ее участники были либо крестьянами окрестных сел, либо беглыми солдатами, отданными в службу из тех же подмосковных сел и деревень, либо «матросами», то есть работниками парусной мануфактуры в селе Преображенском. Никто из участников разбойной группы не известен нам по другим документам о московской преступной среде, кроме Гаврилы Рыжего. Тот являлся московским «мошенником», но с лета 1745 года скрывался в различных местах от преследований со стороны Сыскного приказа. Именно в это время он потерял связи со своими «товарищами» — московскими ворами и примкнул к разбойной шайке.