Читать книгу - "Русский Ришелье - Ирена Асе"

Воевода улыбнулся:

– То дело поправимое. Тебе все будет выплачено товарами – честь по чести. В том числе и за эти пятнадцать талеров. Возьмешь груз пеньки и спокойно поедешь обратно в Ригу. А мне твоя медь очень нужна, а то зарплату стрельцам платить нечем.

Хенрик Дрейлинг не понял, какова связь между зарплатой стрельцов и срочно привезенным им по заказу Ордина-Нащокина грузом, но спрашивать не стал. Понимал, захочет губернатор – сам все объяснит. А воевода Царевичев-Дмитриев града между тем продолжил:

– Твой товар вот здесь, смотри!

Афанасий Лаврентьевич показал на большой склад, который размещался недалеко от реки. Хенрик видел и полноводную Даугаву, и песчаный берег, на котором загорали его возчики, успевшие уже выгрузить с телег товар и поместить лошадей в конюшне. Было начало сентября, то время, которое называют «бабьим летом», и кто-то плавал в реке, один смельчак решил даже переплыть Даугаву, благо здесь она была совсем не так широка, как у Риги. Некий стрелец разумно решил, что береженного Бог бережет, и на всякий случай поплыл за приезжим пловцом на весельной лодке.

Беседуя друг с другом, старые знакомые все ближе подходили к складу. Афанасий Лаврентьевич жестом указал на мешки с ценным сырьем для производства корабельных канатов. На каждом мешке было видно большое клеймо с изображением двуглавого орла.

– Что это? – удивился купец.

– Это – герб государя всея Руси. Значит, пенька произведена не где-нибудь, а в вотчине самого царя. Поэтому и помечена царским гербом.

Хенрик Дрейлинг был изумлен. Раньше рижский купец никогда не слышал, чтобы какой-нибудь король производил пеньку. «Значит, из коронованных особ не только курляндский герцог Якоб сам занимался торговлей», – подумал он.

– А велики ли поместья русского царя, где производится эта пенька?

– Думается, во всей Лифляндии не найдется столько крестьян, сколько трудятся в вотчинах великого государя. Только в одном его имении Измайлово, неподалеку от Москвы, имеются около пяти десятков прудов с самой лучшей рыбой. Растут тысячи фруктовых деревьев, а поля столь велики, что летом местные крестьяне не успевают убирать урожай и в страду нанимают еще семьсот жнецов из вольных людей. Сам царь летом живет обычно в другом своем имении – Коломенском, где и принимает послов. Перед тем как вести их во дворец, послам показывают огромные амбары, чтобы иностранцы увидели, как могуществен русский царь, сколь много у него зерна, льна и других богатств. В имениях царя производят столь много продуктов, что в Москве государь бесплатно кормит обедами всех своих чиновников. Мало того. Если в обычные дни они прямо на службе получают хороший обед, то на праздники – подарки. Слуги царя обходят их по домам и приносят кому осетра, кому – бараний бок и так далее…

Хенрик Дрейлинг неожиданно сменил тему. Ему было любопытно, зачем все-таки воеводе так срочно понадобилась шведская медь и нельзя ли на этом заработать в будущем.

– Ваше превосходительство, если вы решили отливать из меди пушки, то не лучше ли купить готовые орудия в герцогстве Курляндском? Ведь, хотя Курляндия и оккупирована шведами, герцогские заводы продолжают работу. А раньше они продавали пушки даже в Англию.

– Сейчас мир, и я не стану покупать пушки, – рассмеялся воевода. – А из меди я стану не пушки отливать, а деньги чеканить.

– Как так?! – ничего не мог понять купец. На фальшивомонетчика господин губернатор был не похож.

Видя его недоумение, Ордин-Нащокин любезно предложил:

– Пойдем, покажу!

– Со мной Герда, – Хенрик показал на девушку, перед которой как раз склонился в поклоне сын Афанасия Лаврентьевича.

– Думаю, у нас она в безопасности, – заметил воевода. – А как делают деньги, то женщинам знать не надобно, – улыбнулся Ордин-Нащокин. – Моя супруга с умом умеет их тратить, так я и тому рад.

Рижанин рассмеялся, показывая, что оценил эту шутку. А Афанасий Лаврентьевич кликнул сына и отдал ему распоряжение:

– Мы с герром Дрейлингом пойдем по делам, а ты отведи девицу в замок да проследи, чтобы не скучала. Скажи матери, что мы придем к обеду.

Как часто даже самые проницательные люди проявляют странное непонимание, когда дело касается их близких! От Афанасия Ордина-Нащокина не могли скрыть никаких тайн за столом переговоров опытные дипломаты, а вот того, сколь откровенно обрадовался его сын Воин возможности побыть в замке наедине с Гердой, воевода не заметил. Ни о чем не подозревал и рижанин Хенрик Дрейлинг, обычно бдительно охранявший дочь от чересчур горячих мужских взглядов.

Купец Дрейлинг шел по Кокенгаузену и дивился, как изменился город. Теперь в нем жило намного больше людей: русские стрельцы и мастеровые трудились бок о бок с немецкими ремесленниками и латышскими огородниками. Портные шили одежду для российской армии, окрестные крестьяне охотно везли продукты в город на продажу, рыбаки несли свой улов на рынок, на постоялом дворе не осталось свободных мест. Да, воевода управлял так, что население Царевичев-Дмитриев града росло.

– Что влечет людей в город? – поинтересовался купец, который прекрасно понимал: не так просто зазвать население в крепость, где стоит иноземная армия.

– Они видят, что здесь сытно и безопасно. Ремесленники получают у меня заказы, особенно на шитье одежды для солдат. Купцы видят, что могут продать товар. Нет, только добром можно привлечь в город людей. То не понимает воевода Борисоглебова (Динабурга) Федор Баскаков. Решил послать в Литву воинскую команду, чтобы литовских горожан силой в его город переселяла. Борисоглебову от этого, конечно, прибыток, а по всей Литве на людей царских косо смотреть стали. Отписал я Федьке Баскакову, чтоб бесчинства прекратил, мещан литовских домой отпустил. Отвечал он мне дерзко, дал понять, что вопреки царскому повеленью слушать меня не собирается. Мол, худороден я, чтобы распоряжаться. Я ему отписал еще раз, безо всякого толка.

– И что же?

– Я обратился к царю, получил разрешение и отправил в Борисоглебов капитана Захарова с драгунами. Капитан перед всеми служилыми людьми города выпорол Федьку Баскакова. А пороть Захаров умеет, – усмехнулся воевода, словно вспомнил что-то забавное. – С тех пор стал Баскаков тише травы и ниже воды. А литовских мещан по домам отпустили.

Неподалеку слышался сильный шум, лязг металла. Воевода подвел купца к строению, похожему на большую кузницу. Здесь трудились искусные мастера. И рижанин увидел – в этом помещении без устали чеканились все новые и новые деньги. Совсем маленькие медные монетки и медные же монеты побольше. На одной стороне каждой из копеек и алтынов был виден всадник с копьем, на другой – царский герб.

– Ваше превосходительство, – поразился Дрейлинг, – неужто вы в самом деле делаете фальшивые деньги?!

– Отчего же «фальшивые»? Самые настоящие медные деньги. Здесь находится Монетный двор царя и великого государя всея Руси. Такие монетные дворы есть еще только в Москве и в Пскове.