Читать книгу - "На пути к краху. Русско-японская война 1904-1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов"

Значительные капиталовложения в Дальний были освоены. «Но относясь скептически к достоинствам зодчества административного городка, — писал современник, — нельзя не отдать справедливости успешности выполнения работ. Дома в нем росли как грибы»{1161}. Русскому инженеру вторил корреспондент «Daily Mail»: «Дальний вырос вполне готовым к жизни гораздо скорее, чем вырастающие как грибы американские города; город был основан по мысли одного человека и выстроен по его одному слову…»{1162} Город делился на три части: административную, торговые европейскую и китайскую. Посетивший его в 1902 г. Витте, был очень доволен увиденным: «Улицы шоссированы, вокруг домов разбиты садики, устроена сплавная канализация, электрическое освещение и временный водопровод. Дома все каменные, преимущественно двухэтажные, построенные в разнообразных стилях»{1163}. Министр уделял особое внимание строительству и запрещал строить в европейской части города глинобитные или деревянные дома{1164}. В портовой части было построено 3 мола, строился волнолом, велись масштабные дноуглубительные работы, набережная и молы облицованы бетоном, порт получил плавучие краны, буксиры, баржи, понтоны и т. п{1165}. Витте надеялся сделать порт главными торговыми воротами северо-восточного Китая: «Будущее Дальнего, как торгового города, во многом будет зависеть от количества грузов, которые удастся направить к нему по Китайской Восточной железной дороге из Манчжурии»{1166}.

Надежды не оправдались, Дальний не развивался: «Такой властный министр, как Витте, сумел, как некий маг, создать на голой земле целый город, но населить его, хотя бы тем классом народа, который представлялся ему желательным, у него не хватило сил»{1167}. В выстроенном городе, обладающем прекрасно оборудованной гаванью, почти не было гражданского населения. В казенных домах жили служащие железной дороги и строители. К 1903 году в городе не было ни одного готового частного дома, и действовало всего 15 русских и 75 японских торговых заведения. При этом в городе, очевидно, для оживления торговли, планировалось открыть католическую кафедру, не подчиненную русскому католическому управлению, в нем разрешили селиться евреям{1168}. Ничего не помогало. «Он походил на город мертвых. — Отмечал посетивший Дальний в сентябре 1903 г. британский журналист. — Единственные люди, которых мы встретили, были солдаты или служащие. Масон может медленно пройти по улице, и эхо его шагов затихнет вдали до того, как он встретит идущего навстречу»{1169}. 13(26) мая 1904 г., когда по приказу начальника Квантунского укрепленного района ген.-л. А. М. Стесселя из Дальнего были вывезены все русские подданные, таковых оказалось только 400 человек{1170}.

Работавший в Порт-Артуре русский дипломат вспоминал: «Дальний… сделался с самого начала любимым детищем Витте или, вернее, группы лиц, внушивших ему идею создания русской колониальной империи. Таким образом, этот город стал объектом забот и щедрых ассигнований правительства, между тем как Порт-Артур, подчиненный военному ведомству, оставлен был в пренебрежении, как неизбежное зло. В Дальнем уже имелось городское благоустройство, дороги, канализация, кажется, проектировался даже парк, но не было жителей, кроме чиновников, преимущественно польской национальности. Все жители — русские и китайцы, скопились в Артуре, теснясь в китайских фанзах и хибарках»{1171}. «Материальное благосостояние офицеров, особенно семейных, — докладывал в Всеподданнейшем отчете за 1901 г. Е. И. Алексеев, — вследствие упорной дороговизны жизни на Квантуне, нельзя признать вполне удовлетворительным»{1172}.

После прихода русской власти население Порт-Артура быстро увеличивалось. В 1898 г. оно насчитывало всего 7 тыс. чел.{1173}. Вся общественная жизнь Квантуна была сосредоточена в Порт-Артуре, и центром ее было гарнизонное военное собрание. Здесь выступали приезжие артисты, здесь ставились спектакли и т. п{1174}. В 1899 г. русских в городе проживало 995 чел., из них 131 — женщина. Постепенно город приобретал нормальную структуру населения. На начало 1904 года в Порт-Артуре проживало 42 465 человек (не считая военнослужащих), из них 4 297 женщин и 3455 детей, 17 709 русских и 23 494 китайца. В отличие от Дальнего здесь развернулось не только казенное строительство и к 1903 году в городе было 3263 дома (из них 360 частных) с 5186 квартирами. В Порт-Артуре в начале 1899 г. было 400 китайских лавок, к началу 1904 г. в городе действовало 1712 торговых и промышленных заведений и 895 торговцев вразнос, 700 торговых домов и коммерческих фирм, даже извозчиков здесь было 160(в Дальнем — 2). Объяснение этому само простое — основным потребителем услуг и товаров на Квантунском полуострове оставался человек в погонах. «Мирное экономическое проникновение» в Китай, о котором мечтал Витте, было замкнутом кругом казенных трат. Доктринерское положение о том, что «коммерция не может ужиться рядом с серой шинелью», не уживалось с жизнью. Не только в далеком Квантуне, но и в России{1175}.

Признавать это, очевидно, не хотелось. Дальний был объявлен конечным пунктом ЮМЖД, но 90 % пассажиров следовали далее, по участку Дальний-Порт-Артур, объявленному «веткой». Очевидно, и этого оказалось недостаточно, и в 1902 году все пароходы общества КВЖД, обслуживавшие линии Квантун-Нагасаки и Квантун-Владивосток, получили распоряжение разгружаться исключительно в Дальнем, не заходя в Порт-Артур{1176}. С самого начала русского присутствия на Квантуне и самым горячим его приверженцам было ясно, что значительных запасов продовольствия здесь найти не удастся{1177}. «Крепость полностью зависит от поставок продовольствия по морю и по Манчжурской железной дороге…» — гласил отчет британской военной разведки за 1901 г{1178}. Русская военно-морская база на Тихом океане получала из китайских портов вне Манчжурии, из Владивостока и Японии и хлеб, и рыбу, и овощи, и лес, и сено, и овес и пр., и др. Таким образом, основным видом завоза оставался морской. С 1 января по 1 декабря 1902 года таким образом город Порт-Артур вынужден был получить через Дальний 38 568 тонн и 66 904 места различных грузов. За перегрузку и использование «ветки» приходилось платить{1179}. За 1903 год в Дальний пришло 800 коммерческих пароходов с грузооборотом в 18 млн. пудов — всего 288 000 тонн, главными статьями импорта были уголь и чай!{1180}