Читать книгу - "Смерть Вазир-Мухтара - Юрий Тынянов"

Он сох, изменился в лице, на вопросы Грибоедова он не отвечал. У него начались столкновения с Ниной.

Он входил молчаливо и грубо в ту комнату, где сидела Нина, и начинал метелкой отряхать пыль. Он водил метелкой, задевал что-нибудь, стакан или карафин летел на пол, и Сашка словно добивался этого, кончал уборку и начинал подметать пол. Он переколотил изрядную часть посуды.

Грибоедов сулил ему черта, обещался пройтись по его спине, но Сашка скалил зубы, не улыбаясь, и шел вон.

Нину он ненавидел, по-видимому, медленно, методически. Он наступал на ноги старой няне-грузинке Дареджане, которую Нина привезла с собой. Он вымел щеткой Нинину фамильную брошь и бросил ее в помойное ведро.

Он вовсе отбился от рук, и когда Нина ему что-нибудь приказывала, шел и звал старую грузинку. Сам он не исполнял ее приказаний. Он говорил казакам, что Александр Сергеевич взял жену, потому что пожалел молодой возраст: совсем забросили ихние родители.

— Молоды, — говорил он повару, — не знают петербургской жизни. Может, привыкнет.

Он спал без просыпу или бродил по базарам. Раз его привели мертвецки пьяного двое каких-то персиян. Сашка погибал.

И вдруг, в одночасье, исчез Сашка.

Его поймали за городом. Он шел с котомкой, неведомо куда, болтаясь головой, не смотря под ноги. Когда привели его к Грибоедову, Грибоедов усмехнулся горько.

— Ты что ж, Сашка, — сказал он ему, — в тюрьму захотел?

— Как пожелаете, — ответил Сашка.

Они помолчали. Дело было в кабинете, Нины не было.

— Разве я тебя притесняю? — тихо спросил Грибоедов. Сашка стоял в комнате обломом, каким-то обломком Москвы, грибоедовского студентства.

— Куда ты бежал? — спросил Грибоедов.

Он думал, что Сашка собрался бежать в Москву.

— Говорили мне, — сказал Сашка с усилием и глухо, — что за Тебризом русские люди живут…

— Ты что же, — спросил Грибоедов и поднялся, — ты что ж, к беглецам, к сволочи уходил?

Сашка жевал губами.

— Из-за барыниных притеснениев, — сказал он вдруг. Грибоедов смотрел на Сашку, которого видел пятнадцать лет.

— Ты выдумываешь, — сказал он, беспомощно разводя руками, и вдруг покраснел. — Пошел вон, дурак, — сказал он тихо.

И, когда Сашка вышел, он приложил руку ко лбу.

Ночью, проходя зачем-то мимо Сашкиной каморки, он приложился ухом к двери.

В каморке было темно, черно, но ему показалось, что Сашка ворочается, мается, и он услышал как бы глухое бормотанье:

— Мамынька… Померли давно.

Грибоедов долго прислушивался.

Бумаги ж, полученные им, были неприятного свойства. Паскевич потерпел неудачу и требовал немедля уплаты куруров и немедленного же вывода корпуса из Хоя. Может быть, он даже рад был неудаче, так как теперь мог с честью присоединиться к мнению Нессельрода. Размеры неудачи были неопределенны и издали казались велики.

Приходилось разом менять весь план действий.