Читать книгу - "Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков"

Новый Западный фронт уже окапывался под Оршей, Витебском и Великими Луками.

Жуков всматривался в опасную конфигурацию Юго-Западного фронта, следил за продвижением немецких войск. Фон Клейст снова начал давить, концентрируя удары на нескольких направлениях. И вскоре стало очевидным: немцы стараются опередить Кирпоноса, отсечь армии Юго-Западного фронта от линии укрепрайонов и навязать им бой в не защищённом и не оборудованном для обороны пространстве.

По воспоминаниям Баграмяна, штаб Юго-Западного фронта 30 июня получил приказ, «в корне менявший ранее утверждённый план действий. В телеграмме указывалось, что войскам Юго-Западного фронта до 9 июля надлежит отойти на рубеж Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского укреплённых районов. В связи с этим и примыкавшая к нашему левому крылу 18-я армия Южного фронта должна была отвести свои правофланговые войска в Каменец-Подольский укреплённый район (по реке Збруч). С целью постепенного выравнивания линии отходящих войск нашему фронту было приказано до 6 июля удерживать промежуточный рубеж: Сарны, река Случь, Острог, Скалат, Чортков, Коломыя, Берхомет».

Первого июля Жуков позвонил Пуркаеву:

— Учитывая стремление противника отрезать 6, 26 и 12-ю армии, необходимо проявить исключительную активность и изобретательность в руководстве отходом войск. Иначе не миновать катастрофы. Отвод войск необходимо прикрыть авиацией. Всю противотанковую артиллерию держать в непосредственной близости к наиболее опасным участкам и направлениям.

«Войска начали отход, — вспоминал Баграмян. — К этому манёвру было приковано не только наше внимание. Им интересовались и Ставка, и Генеральный штаб. По нескольку раз в день Москва вызывала на провод то Кирпоноса, то Пуркаева. Утром 1 июля мне довелось присутствовать при разговоре нашего начальника штаба с Жуковым. С первых же слов стало ясно, что Ставку тревожит угроза, нависшая над сильно отстававшими войсками 26-й и 12-й армий. Жуков и начал с того, что спросил Пуркаева, какое принято решение относительно левофланговых армий фронта. Выслушав ответ, он подчеркнул опасность отсечения наших главных сил от линии укреплённых районов».

Но фон Клейст опережал Кирпоноса.

Жуков позвонил командующему Юго-Западным фронтом в полночь 6 июля:

— Примите все меры, чтобы противник не оказался у вас в Бердичеве и не отрезал бы 26-ю и 12-ю армии. Спешите с отводом за УР.

Седьмого июля танки Клейста овладели Бердичевом и прошли через укрепрайон, не занятый войсками.

В эти же дни с территории Румынии позиции войск Южного фронта атаковали румынские и немецкие дивизии. Положение Юго-Западного фронта значительно осложнилось.

Как бы ни было тяжело, с каким бы перенапряжением ни работал Генштаб, но в войска за подписью Жукова уходили и такие приказы: «В боях за социалистическое отечество против войск немецкого фашизма ряд лиц командного, начальствующего и рядового состава: танкистов, артиллеристов, лётчиков и других проявили исключительное мужество и героизм. Срочно сделайте представление к награждению правительственными наградами в Ставку Главного Командования на лиц, проявивших особые подвиги».

Западнее Смоленска положение по-прежнему оставалось на грани критического. В десятых числах июля авангарды моторизованных корпусов группы армий «Центр» были уже на Днепре, Десне и Западной Двине, в некоторых местах с ходу форсировали их и попытались развить наступление дальше на восток, в направлении Москвы. Началось Смоленское сражение, которое будет длиться два месяца.

Ожесточённые бои почти одновременно вспыхнули сразу на трёх главных направлениях — великолукском, смоленском и рославльском. Первые же несколько суток противостояния, донесения штабов армий и данные авиаразведки выявили контуры замысла немецких штабов: 2-я танковая группа (Гудериан) и 3-я танковая группа (Гот) ударили одновременно из района Витебска на Духовщину и из района севернее Полоцка на Великие Луки. Фланговые удары этих двух группировок были направлены на Кричев — Рославль и на Ельню. Таким образом фон Бок намеревался ещё одним мощным ударом охватить группировку наших 19, 20 и 16-й армий и придушить их в смоленском «котле».

Первые бои продемонстрировали превосходство германской армии, и моральное, и численное.

Против пяти армий Западного фронта, расположенных в два эшелона, действовали 28 дивизий, в том числе девять танковых и шесть моторизованных, а также одна моторизованная бригада. Во втором эшелоне двигались 34 дивизии и две бригады. К началу Смоленского сражения немцы превосходили наши армии в 1,6 раза в живой силе, в 1,8 раза в орудиях и миномётах, в 4 раза в самолётах. Маршал Тимошенко, вступивший в командование войсками Западного фронта, добился превосходства только в танках — в 1,3 раза, что, конечно же, немаловажно.

К сожалению, ни командование Западного фронта, ни Генштаб не смогли вовремя развернуть новый фронт в полосе от Идрицы до Речицы, чтобы прочно закрыть Смоленские ворота. 22-я армия вскоре оказалась расчленённой и вынуждена была частью войск драться изолированно, а частью с боями и большими потерями вырываться из окружения. 19-я армия была ещё в эшелонах, когда часть её сил во главе с командармом Коневым вступила в бой под Витебском. Именно к этим дням относится эпизод из фронтовой биографии Конева, когда ему, бывшему артиллерийскому фейерверкеру^[101], пришлось вместе с уцелевшим заряжающим наполовину погибшего, а наполовину разбежавшегося расчёта противотанковой пушки стрелять по колонне немецких танков. К середине июля немцы, постоянно наращивая удар за счёт 9-й полевой армии, к тому времени подошедшей своими основными силами к театру военных действий, завершили охват смоленской группировки части наших войск и ворвались в Смоленск. В эти же дни пали Орша, Кричев, Пропойск, Ельня.

Но Западный фронт по-прежнему сражался. Большинство дивизий смогли отойти на новые оборонительные рубежи, избежав уничтожения и пленения. В окружении на южном фланге продолжал драться Могилёв. Более того, войска Тимошенко постоянно контратаковали, и противник нёс всё новые и новые потери в живой силе и технике. По мере продвижения вермахта вглубь территории СССР компенсировать эти потери Гитлеру было всё сложнее. Мы ещё подойдём в своём повествовании к тому моменту, когда потери германской армии именно на Восточном фронте станут непреодолимым препятствием на пути Гитлера к победе. Немецкий дух, немецкий «орднунг» и рейнский металл иссякнут именно в России.

Ставка создала ещё один фронт. Резервные армии заняли окопы на рубеже Старая Русса — Осташков — Белый — Рославль — Брянск.

Сталин тяжело переживал падение Смоленска. Какое-то время он даже не разрешал публиковать в печати и передавать в радиоэфир сообщение о сдаче этого города. Потеря, без сомнения, была огромной. Слишком много ассоциаций она вызывала — поляки, французы, отданная тем и другим Москва…