Читать книгу - "Тур Хейердал. Биография. Книга 1. Человек и океан - Рагнар Квам"

Радиооборудование было перегружено на небольшой норвежский корабль «Тансберг Касл», который следовал за конвоем от Скапа-Флоу, для немедленной отправки в Киркенес. Рёрхольт собирался поручить сопровождение драгоценного груза Хейердалу. Это означало, что Тур упустит возможность увидеть хотя бы маленький кусочек России. А ему этого очень хотелось, и он каким-то образом устроил так, что вместо него отправился Стабелл.

На следующий день Тур, наконец, смог сойти на берег. У причала его встретила группа мальчишек, которые размахивали денежными купюрами в надежде купить сигареты и шоколад. Пройдя небольшое расстояние, он оказался в небольшом поселке с новыми, но весьма уродливыми домами, похожими на ящики. Здесь он почувствовал запах, который у него впоследствии ассоциировался с русскими, — своего рода «смесь лука, пота, овчины и своеобразного русского бензина. Так пахло от солдат, домов и всего вокруг».

Несмотря на то, что немецкие войска не дошли до Мурманска, его поразило, как сильно истощила война здешнее население. Женщины и дети выглядели «убогими и подавленными». Солдаты были здоровыми и сильными, но были «грязны, неопрятны и необразованны». В поселке был только один магазин, где Тур обнаружил консервные банки, несколько тухлых селедок на дне бочки и пару буханок черного хлеба. «Вошла целая толпа оборванных, толстых женщин, похожих на цыганок. Некоторые из них держали на руках завернутых в одеяла маленьких детей. Они покупали хлеб, но платили не деньгами, а талонами. Очевидно, их мужья работали и получали вместо заработной платы продовольствие».

На следующий день Рёрхольт и Хейердал вместе с еще несколькими норвежскими военными взошли на борт русского торпедного катера, который доставил их в Лиинхамари, порт бывшего финского города Петсамо. Здесь их встретил полковник Арне Дал, командующий норвежскими вооруженными силами. Он приветствовал их так: «Господа, я хочу прежде всего сказать, что ни я, и ни кто-либо другой не знали о вашем прибытии, поэтому каждый из вас для нас большая проблема. Вы прибыли в выжженную страну, народ которой крайне нуждается, люди здесь многое пережили в последнее время».

Затем подъехало несколько русских грузовиков. Норвежцы забрались в них, и колонна двинулась по направлению к норвежской границе. Туру досталось место на переднем сиденье, и он ехал, глядя на дорогу через пробитое пулями лобовое стекло. По дороге они обгоняли вереницы саней с замерзшими солдатами, тут и там вдоль дороги виднелись деревянные домики со слабым светом в окнах. Через равные промежутки времени они останавливались у шлагбаума или постовой будки, и люди в форме придирчиво осматривали их машины, после чего, обнаружив, что все в порядке, давали колонне знак следовать дальше.

Во время плавания из залива Скапа-Флоу Тур выучил около семидесяти русских слов и мог строить простые предложения. По дороге он пытался беседовать с одетым в тулуп водителем.

— Друг, — сказал он, улыбаясь и показывая на русского. — Враг, — продолжил он, показывая, что имеет в виду немцев.

Русский утвердительно кивнул:

— Россия, Англия, Америка — друзья. Германия — враг.

Оба рассмеялись. На небо засияло северное сияние. Исчерпав запас слов, оба запели «Волга, Волга».

К десяти часам вечера они подъехали к длинному, недавно построенному понтонному мосту. Вдруг водитель показал пальцем на дом по другую сторону переправы: «Норвежский дом, норвежский дом». Тур увидел деревянный дом «красного цвета, каких не бывает ни в одной другой стране». Они переехали через реку Пасвик и оказались в Норвегии.

Наступил долгожданный момент. «Я тщательно рассматривал в темноте каждую березу, каждый камень, каждый сугроб, — написал он Лив. — Это было странное чувство. Я ощущал стук собственного сердца. Если бы на другом берегу стояла ты с детьми, или наши родители, или хотя бы я мог увидеть знакомую вершину Рондане — тогда, к примеру, чувства меня, конечно, переполнили бы, и я, наверное, ощутил бы себя дома. А в тот момент я понимал, что нахожусь в Норвегии, но все же видел в ночи только холодные сугробы и камни».

Проехав еще немного, они увидели сожженные немцами дома.

Выжженная земля. Разрушенный Финнмарк и те условия, в которых жило мирное население, произвели неизгладимое впечатление на Тура Хейердала

В Киркенесе капитан Бьорн Рёрхольт и фенрик Тур Хейердал присоединились к норвежской роте, носящей название норвежской военной миссии. Им не терпелось начать монтаж радиооборудования, но «Тансберг Касл» по непонятным причинам задерживался в пути. Вскоре пришло сообщение, что он затонул, подорвавшись на немецкой мине. Вместе с ним погибли пятеро матросов и пошли ко дну тринадцать ящиков с радиооборудованием.

В Мурманске русские предупреждали норвежцев о том, что морским путем перевозить оборудование опасно. Но они настояли на своем, и результат оказался плачевен. Фенрику Рольфу Стабеллу, поехавшему вместо Хейердала, повезло — его подобрало российское судно, и он спасся.

Гибель «Тансберг Касл» означала крах экспедиции «отряда куропаток». Рёрхольт, Хейердал и Стабелл остались ни с чем. Без оборудования они не могли выполнить задание, и Рёрхольту оставалось лишь докладывать в Лондон о «жутком состоянии линий связей в Финнмарке». Перед ними встала задача как можно скорее раздобыть новое оборудование.

Празднуя Рождество 1944 года, большинство людей думало, что война скоро кончится. Союзники продвигались по всем фронтам, и хотя немцы сумели продемонстрировать свою силу при контрнаступлении в Арденнах, пожалуй, никто уже, кроме самого Гитлера, не сомневался в том, что дни фашистского государства сочтены.

Уверенно было в этом и норвежское правительство в Лондоне, обратившееся с призывом к королю Хокону воодушевить норвежских солдат, которые участвуют «в освобождении нашей земли». Тур Хейердал, как и все норвежские военнослужащие, находившиеся в Финнмарке, был уверен в том, что останется здесь до полной победы. Но, как уже нередко бывало в его жизни, судьба распорядилась иначе. За несколько дней до Рождества от российского командования поступила телеграмма, в которой говорилось, что в полученном им от норвежского военного атташе в Москве списке норвежских офицеров Тур Хейердал не значится. Поэтому ему надлежало с первым же конвоем вернуться в Лондон.

Полковник Арне Дал был крайне поражен таким решением русского командования. Он объяснял, что произошло недоразумение, и просил русских отнестись к ситуации с пониманием, но они остались непоколебимы.

Дал не собирался сдаваться: в этой ситуации ему очень были нужны офицеры. Чтобы выиграть время, он позволил Хейердалу в должности заместителя командира войти в состав норвежской оперативной группы, получившей приказ «нападения по собственной инициативе».

В один вечеров накануне наступления нового года, как раз в те дни, когда шла вся эта бюрократическая возня, группа в семь человек перебралась через горы и вышла на берег Смал-фьорда — рукава Тана-фьорда. По другую сторону фьорда у маяка стояли три немецких эскадренных миноносца. Устроившись в окопах, оставленных немцами, семеро норвежцев стали думать, как выполнить полученное задание, — им предстояло переплыть в плоскодонке через фьорд, захватить врасплох немецких караульных и взорвать маяк. Тур, бывший одним из этих семерых, очень волновался: он не то чтобы никогда не участвовал в ближнем бою — ему не приходилось даже оказываться так близко к врагу.