Читать книгу - "Спаситель Птолемей - Неля Гульчук"

Эвридика исподлобья, чтобы никто не заметил, наблюдала за Агнессой, которая внимательно, со всех сторон осматривала скульптуру Бриаксия. От внимания Эвридики не ускользнуло, что Птолемей не сводит глаз с прекрасной афинянки.

– Почему так молчалива и задумчива в этот радостный для всех день прекраснейшая из эллинок? – обратился Птолемей к Агнессе.

– Я вижу перед собою новое произведение искусства. Оно так прекрасно, возвышено и торжественно, что трудно найти подходящие слова, чтобы по достоинству оценить его.

Птолемей наслаждался голосом девушки, любовался ею и думал: «Если бы она полюбила меня! Эрот, будь милостив ко мне! А, может быть, совершенная красота создана Афродитой для созерцания, возвышающего и греющего душу?»

Наступило молчание. Все смотрели на Птолемея и Агнессу.

Заметив недобрый взгляд жены, пронзающий девушку, Птолемей обратился к Бриаксию и Дегинократу.

– Надо и дальше стремиться к наилучшему, направлять ум на создание таких произведений искусства, которые радуя душу человека, влекут его к добрым деяниям.

Бриаксий и Дегинократ начали обсуждать с Птолемеем план строительства храма Исиды, который по их замыслу должен быть не менее величественным и роскошным, чем храм бога Сераписа.

Птолемей, улыбнувшись, мечтательно произнес:

– Для меня ясно только одно, что Александрия совсем скоро станет первым городом на земле. Будем надеяться на все лучшее от всесильного отца Зевса и бога-покровителя нашего города Сераписа.

На следующее утро после шумного пира, устроенного Птолемеем в своем новом дворце, строительство которого всё еще продолжалось, Эвридика проснулась в одном из залов одна. Снова одна в огромном дворце среди лживых, многочисленных слуг. Когда теперь она снова увидит Птолемея? Он здесь, в этом дворце, так близко и так бесконечно далеко. Между ними – Агнесса. Всякий раз при мысли об афинянке Эвридику душила ревность. Она вспомнила царицу Роксану, жену великого Александра, убившую Статиру, и одобрила ее поступок. Только так нужно поступать с соперницами, – убирать с дороги без всякого сожаления.

Свой дворец в Александрии Птолемей строил по берегу восточной гавани, обособленно от кварталов города, строил с размахом и роскошью, достойной восточных владык: великолепные залы с красочными росписями и барельефами в греческом, египетском и персидском стилях, бани, домашняя арена для борьбы – гимнасий, пруды с рыбой, сады с редкими деревьями, цветами и птицами. Многочисленных гостей Птолемея особенно восхищали полы в греческих залах с пейзажами и богатыми угощениями: вазами, в которых лежали всевозможные фрукты, кубками с вином, блюдами с различной снедью. Всё это было искусно изображено на них разноцветной мозаикой.

Эвридика беспокойно ходила из зала в зал, по галереям и переходам. Стены с непонятными письменами в египетских залах, колонны, украшенные яркой росписью, статуи восточных владых, ковры с изображениями диковинных зверей. Всё чужое, всё непонятное, всё раздражало!.. А главное – всюду тишина, гнетущее молчание огромного дворца, полного сокровищ чужих народов. Неужели она никогда не увидит снова родную Македонию? Не насладится запахами леса, яблонь в огромном саду старинного дома отца в Пелле? Зачем она согласилась выйти замуж за Птолемея? Чтобы стать самой знатной и богатой в древней стране? Да!.. Ради этого можно стерпеть многое, кроме соперницы, которой Птолемей дарит свое внимание.

«Я завидую, глубоко, мучительно завидую Агнессе. Её красоте, юности, таланту певицы,» – призналась себе Эвридика.

Эвридика по-прежнему была красива. Темные волосы длинными локонами падали из-под обруча на плечи. Здесь, в Египте, она причесывалась, как причесываются македонянки, – Птолемею это нравилось, но за последнее время он совсем не обращал на нее внимания. В темных, недобрых глазах Эвридики поселилась печаль тягостного одиночества. Сердце Птолемея не принадлежит ей. А принадлежит ли его сердце Агнессе? Может быть, Агнесса один из его прекрасных образов, которые вдохновляют его? Ведь Птолемей так дорожит встречами с талантливыми людьми!.. Эти встречи доставляют ему радость. А она разучилась радоваться в этом чуждом для нее Египте. Её сердце ничему больше не радовалось и не верило. Она отчетливо вспомнила вчерашний пир.

Бриаксий прочел гостям гимн в честь Эрота.

Очарованная прекрасной поэзией, Агнесса сейчас же стала подыскивать мелодию. Мелодия как будто сама лилась с её губ. Её напев подхватили флейтистки, и Агнесса, выйдя в центр зала, сопровождала пение выразительным танцем. Все взоры были устремлены на Агнессу. Её, Эвридики, как будто вообще не было в зале.

Птолемей просто не сводил с Агнессы восхищенного взгляда, а когда она закончила пение, воскликнул.

– Когда ты поешь, Агнесса, сильнее благоухают розы, ярче светят звезды, громче поют птицы, возвышеннее становятся люди. Твоя красота и твой голос дарят счастье и радость всем, кто видит и слышит тебя.

И крепко обнял и поцеловал Агнессу на виду у вcex.

Эвридика смотрела на Птолемея и Агнессу, не отводя глаз. Именно на этом пиру она собиралась сказать Птолемею самое тайное и сокровенное… Что у них скоро будет дочь!.. Но Агнесса помешала ей сказать это!..

Сад задыхался от терпкого запаха цветов. Пальмы, кипарисы и высокие тополя охраняли прохладу водоемов с цветущими лотосами. Эвридика спустилась к воде по ступеням широкой лестницы. Но и здесь в тени деревьев, в зеленой тишине сада, её душе не было покоя.

Эвридика прекрасно понимала, что Птолемей просто очарован Агнессой, как красивой молодой женщиной и талантливой певицей. Но всё равно – она соперница, а соперниц Эвридика не признавала никогда. У неё, знатной македонянки, не должно быть никаких соперниц. Она вспомнила разговор с Кассандром накануне его отплытия в Афины.

– Если эта афинянка раздражает тебя, убери её со своей дороги. Запомни, ты из могущественного рода Антипатра.

– А ты, Кассандр, как убираешь тех, кто стоит на твоем пути? – поинтересовалась она тогда у брата.

– Мечом, кинжалом, ядом, смотря по обстоятельствам, – не задумываясь ответил Кассандр.

– Без всякой жалости? Ты не боишься гнева богов?

– Запомни раз и навсегда, сестра, – мы избранные богами. И то, что не дозволено простым смертным, дозволено нам, избранным. Нам дозволено всё…

С поникшей головой и охваченным ненавистью сердцем Эвридика снова поднялась по лестнице и вернулась во дворец. Прильнув лицом к прохладной колонне, заплакала. Из-за того, что не познала счастья любви, из-за того, что не случилось той радости, которая должна была случиться.

– Я убью её, – прошептала Эвридика.

Птолемей этих слов не слышал. А если бы услышал, то понял бы, что Эвридика сделает это. Ведь она была из рода Антипатра, а в этом роду слов на ветер не бросали.

После праздника наступили обычные будни, потребовавшие от Птолемея срочно разобраться в сложной обстановке в Европе и Азии.