Читать книгу - "Тайны дворцовых переворотов - Константин Писаренко"

По смерть Ваш верны[й] раб Алексей Орлов.

Запечатав, Орлов вручает письмо и список команды поручику Баскакову, после чего тот скачет в Петербург.

Петербург. 2 июля. Вечер. Весь день пропал зря. Лидерса так и не удалось уговорить. Панин мог праздновать промежуточный успех: один день выигран, 3 июля поединок продолжится. Но вдруг около полуночи приезжает Баскаков с депешей Алексея Орлова, столь необходимой императрице. Теперь Лидерсу не отвертеться. Орлов черным по белому написал, что Петр серьезно болен, – настолько, что может не пережить ночь. Лидерса срочно вызывают к Екатерине. Она ему показывает письмо и велит немедленно собираться в Ропшу. Оснований для поездки более чем достаточно. Отпираться бесполезно, и Лидерс отправляется к себе укладывать вещи.

Той же ночью Панину доносят, что скорый отъезд врача – дело уже решенное. План екатерининского министра – на грани срыва. Что именно происходит в Ропше, не вполне ясно. Однако если болезнь Петра связана с его хроническими недугами, Лидерсу не составит труда вылечить больного. О дискредитации Екатерины и регентстве можно будет забыть. Нужно что-то предпринять. Что именно? Никита Иванович Панин торопится обсудить ситуацию с лицами, посвященными в замыслы обер-гофмейстера: княгиней Е. Р. Дашковой, Г. Н. Тепловым, возможно, с К. Г. Разумовским и еще рядом персон. Остановить Лидерса они не могут. Уповать на Божье Провидение рискованно. Вероятность естественной смерти крайне низка. В сложившихся обстоятельствах физическое устранение Петра Федоровича видится единственным выходом. Как и кто этим займется? Лучшей кандидатуры, чем Григорий Николаевич Теплов, ближайший советник и Ее Величества, и гетмана Малороссии К. Г. Разумовского, не найти. Следовательно, Теплов и позаботится об исполнении вынесенного Петру III приговора.

Мне могут возразить. А как же опровержение Екатерины Дашковой, написавшей в замечаниях на книгу Рульера: «Не правда, что Теплов был послан в Ропшу»? Неужели обманывала княгиня? Но ее вроде бы никто в сем месте не принуждал упрекать в чем-либо Рульера.

Почему обманывала?! Правду написала Екатерина Романовна, истинную правду. Она ведь не написала, что он вообще не ездил в Ропшу, хотя тоже никто не мешал ей сделать категорическое отрицание. Но Екатерина Малая предпочла отрицание двусмысленное: «не был послан». Разумеется, не был послан. Потому что сам вызвался организовать преступление. Впрочем, прежде чем ехать в Ропшу, Теплову требовалось нейтрализовать Лидерса, дабы опередить доктора минимум на час-два. И Григорий Николаевич нашел оригинальное решение проблемы…

В ноябре 1995 года историк О. А. Иванов обнародовал запись в старинной описи Медицинской канцелярии. Под датой 3 июля 1762 года стояло название дела «Требование об отсылке придворного лекаря Лидерса к статскому действительному советнику Теплову» на двух листах. Дело считалось давно уничтоженым. Правда, о содержании документа нетрудно догадаться: лист 1 – это подлинник или копия распоряжения Г. Н. Теплова о немедленной доставке к нему И. Лидерса; лист 2 – рапорт об исполнении предписания главы царской канцелярии. Публикация Иванова привела в недоумение историков. Шумахер, Гельбиг, Рульер единодушно подтверждают поездку Теплова в Ропшу. Только ссылка на архив – вещь серьезная, и она убедительно свидетельствует, что 3 июля Теплов находился в Петербурге и общался о чем-то с Лидерсом. Вывод однозначен: «Быть одновременно и в Ропше, и в Петербурге Теплов, конечно же, не мог».

Да, Екатерина II умела подбирать талантливых людей: Григорий Николаевич – истинный мастер придворной интриги, коли сумел обмануть не только матушку-государыню, но и всех аналитиков-историков, стремившихся проникнуть в тайну ропшинской драмы. Никакого противоречия между повествованием дипломатов и документом Медицинской канцелярии нет. Потому что потребовать привезти к себе Лидерса вовсе не значит встретиться с ним. Теплов хотел опередить доктора на пару часов. Потому и пригласил к себе. Пусть посидит в приемной будущего статс-секретаря императрицы часок-другой. А потом помощник вежливо извинится перед ним и отпустит восвояси.

Безусловно, Теплову придется объясниться с императрицей относительно длительного сидения Лидерса в его приемной в то время, когда Екатерина думает, что доктор спешит в Ропшу. И тут без хитрости никак не обойтись. Благо, Григорий Николаевич набил руку в подобных играх. 3 июля 1762 года он в который раз сумел отличиться, теперь благодаря отменному владению русским языком. Судите сами. Вот текст вышеупомянутого «требования», к счастью, прекрасно сохранившегося: «В Медицынскую канцелярию.

По имянному Ея Императорскаго Величества указу потребно мне ведать, придворной лекарь Лидерс откуды жалованье свое получает, посколку в год и сколко имеит заслуженого невыданного, и кто у него брат родной, котораго сыскать и немедленно ко мне прислать во дворец Ея Императорскаго Величества. Статской действительной советник Григорей Теплов».

Сомневаюсь, что кто-либо возьмется на пари спорить о том, с каким из братьев Лидерсов ловкий царедворец желал побеседовать – с Иоганном-Готфридом или Карлом-Маркусом. Медицинская канцелярия, понятно, пришлет того, о ком в первую очередь идет речь, то есть гоф-хирурга. А вот господин Теп лов, воспользовавшись искусно расположенной повелительной сентенцией, легко оправдается перед разгневанной императрицей, посетовав на недоразумение, случившееся по вине медиков. Ведь советник желал поговорить с лекарем Преображенского полка, а не с придворным доктором. Да, видно, в медицинском ведомстве невнимательно прочитали его записку.

В результате все прошло по плану. Лидерс до полудня протомился в передней Теплова, так и не встретившись с ним. Царицу потом успокоили, рассказав о причине досадной оплошности. Ну а Григорий Николаевич Теплов в компании лейб-медика Карла Федоровича Крузе, армейского поручика Александра Мартыновича Шванвича и, возможно, кого-то еще, существенно обогнав иных вояжеров, устремился в Ропшу.

Одним блестящим маневром Панин и Теплов перехватили инициативу в поединке с Екатериной. Фактически утром 3 июля 1762 года государыня потерпела поражение. Спасти ее мог лишь Алексей Орлов. Но императрица допустила роковую ошибку. Она почему-то не учла той потенциальной возможности, когда Панин, ведя с ней политическую дуэль, ради победы переступит запретную грань и сделает ставку на преступление. Ей надлежало сразу, 29 или 30 июня, максимум утром 3 июля, лично или письменно строго-настрого запретить Орлову пропускать кого-либо к мужу без собственноручно начертанного высочайшего распоряжения. Увы, Екатерина об этом либо не подумала, либо не захотела чрезмерной предусмотрительностью оскорблять самолюбие сотрудничавших с ней влиятельных лиц. И проиграла. Алексей Орлов, единственный, кто мог бы помешать Панину и Теплову после полудня 3 июля, не понимал, зачем царица так печется о ненавистном супруге, и к тому же не имел никаких предписаний о правилах обращения с нежданными гостями из близкого окружения императрицы. Оттого глава ропшинского караула не представлял серьезной преграды для заговорщиков. Хотя крошечный шанс на непредумышленный срыв панинско-тепловской интриги пока сохранялся.

Утром 3 июля Алексей Орлов пребывал, скорее всего, в скверном настроении. Чертков ни ночью, ни на рассвете не вернулся. Состояние узника за прошедшие часы ухудшилось, а послать в Петербург некого. Требовался врач, но в столице донесение Черткова наверняка всерьез не восприняли. Баскаков же прискакал туда дай бог к полуночи. Посему доктора раньше полудня ждать не стоило. К тому же он во вчерашнем письме высмеивал болезнь Петра Федоровича. А вдруг и второе сообщение примут за шутку?! Тогда не сносить ему головы, если арестант не доживет до приезда лекаря. И императрица по праву обвинит его в халатном отношении к порученному заданию. Что же делать? Вот и камер-лакей, как назло, простудился, что ли?… Надо бы послать все-таки кого-нибудь в Петербург, чтобы донести Екатерине правду о состоянии ее мужа. А кого послать? Чертков и Баскаков – в столице; Барятинский и Пассек дежурят возле арестанта. Может, Маслова? Ну да, конечно. Пусть Маслов в Петербурге уведомит государыню о сложившейся ситуации. А отвезти лакея мы попросим приехавшего вчера офицера, который при надобности сможет подтвердить слова Маслова.