Читать книгу - "Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - Василий Потто"

С именем генерал-майора Гулякова соединяется представление о геройской личности, положившей предел разбойническим набегам хищных лезгин на Грузию.

Василий Семенович Гуляков происходил из дворян Калужской губернии и начал службу в 1768 году рядовым в одном из армейских пехотных полков. Тридцатишестилетнее поприще его совпадает с эпохой важнейших событий царствования Екатерины; до прибытия на Кавказ Гуляков уже участвовал в войнах турецкой, польской и шведской, под начальством знаменитейших вождей Екатерининского века, и в битве со шведами был ранен ружейной пулей в правое плечо. С производством в генералы, в январе 1800 года, он был назначен шефом Кабардинского полка, стоявшего тогда на Кавказской линии, в Георгиевске, откуда спустя несколько месяцев, в эпоху окончательного присоединения Грузии, полк передвинут был в Тифлис и прибыл туда 23 сентября 1800 года.

Еще задолго до солнечного восхода толпы тифлисских жителей стали собираться за Верским предместьем, поджидая к себе дорогих гостей. За городом разбиты были два шелковых намета для помещения лиц царской фамилии. Царь был болен, но, несмотря на то, выехал в линейке, сопровождаемый всеми царевичами и своей супругой, которую, по обычаю грузин, несли в великолепном паланкине.

День настал ясный и солнечный, но дул резкий холодный ветер, напоминавший о приближении осени. И вот загремели барабаны, и из-за ближней горы, щетинясь штыками, выдвинулась масса, еще неопределенная и темная, но над которой гордо развевалось победное русское знамя. То были кабардинцы. Ближе и ближе приближался полк, и все яснее вырисовывались из-под густой тучи пыли загорелые лица солдат, перешедших заоблачные выси Кавказа.

Царь и за ним вся свита сели на коней и тронулись навстречу полку. Полк остановился, барабаны ударили «поход», знамена склонились, и русское «Ура!» понеслось навстречу царскому поезду. В ту же минуту, как бы в ответ на это приветствие, загудели церковные колокола в Тифлисе и раздались пушечные выстрелы со старых стен Метехского замка. Народ, не сдерживая больше нахлынувшего чувства радости, живой волной охватил колонну, расстроил ее ряды и братским целованием приветствовал пришедших.

Торжественная была эта встреча, при которой даже столетние старики, помнившие бедственные дни Грузии, не хотели оставаться в домах и выходили за ворота, чтобы благословить дрожащей рукой солдат, пришедших на помощь их родине. Целый день пировал народ на улицах Тифлиса и злорадно устраивал враждебные манифестации персидскому посланнику.

Полк Гулякова недолго оставался в Тифлисе; спустя короткое время один из его батальонов уже участвовал с отрядом генерала Лазарева в знаменитом поражении Омар-хана Аварского на речке Иоре, а один из офицеров этого батальона, храбрый штабс-капитан Новицкий, собственноручно взял аварское знамя – первый боевой трофей Кабардинского полка в Закавказье. Сам Гуляков командовал в бою правым крылом и был одним из главных виновников победы.

«Умалчиваю в своем представлении о генерал-майоре Гулякове, – доносил Лазарев главнокомандующему в Грузии, – ибо геройские поступки его и неустрашимость превосходят всякое засвидетельствование. Скажу только, что он во время сражения находился всегда впереди каре, служа во всем примером своим подчиненным, которые единодушно воздают ему справедливую признательность и выказывают к нему непреоборимую в подобных случаях доверенность».

Император Павел пожаловал Гулякову командорский крест ордена Святого Иоанна Иерусалимского, а его батальон получил мальтийское (георгиевское) знамя, с надписью на нем: «С нами Бог! За взятие у аварских войск знамени, при реке Иоре, 7 ноября 1800 года».

По изгнании лезгин Кабардинский полк остался в Кахетии и занял побатальонно города Телави и Сигнах. Здесь застало Гулякова известие о смерти последнего грузинского царя Георгия, вызвавшее большие смуты. Кахетинцы провозгласили его преемником царевича Юлона, и если дело не дошло в Кахетии до крови, то только благодаря твердости и тактичности генерала.

Между тем наступало время окончательного расчета с лезгинами, набеги и грабежи которых приняли в это время особенно тревожный характер. Это были те самые лезгины, которые еще при Шах-Аббасе спустились с гор в цветущие долины по Алазани и образовали несколько вольных обществ, из которых ближайшее и самое опасное для Грузии было Джаро-Белоканское. Владея богатыми землями в Кахетии, лезгины не утратили, однако, суровой воинственности, некогда воспитанной в них горной природой, и войну предпочитали торговле, ремеслам и хлебопашеству.

Джары, Белоканы и Катехи, три главных селения этого геза (союза), скоро сделались центрами, куда со всех сторон Дагестана сходились удальцы, жаждавшие добычи, и оттуда, под руководством джарских старшин, они устремились на Грузию. Когда Персия владела нынешним Закавказским краем, то для защиты Грузии от горцев шах вынужден был содержать постоянно большое охранное войско, но и это войско не помогало Грузии: лезгины прокрадывались до самого Тифлиса и из-под стен его уводили в плен целые селения.

Грозный завоеватель Востока Надир-шах вздумал было наказать дерзость лезгин и послал на них многочисленное войско, но горцы укрепились в Белоканах, и при штурме его четырнадцать тысяч грузин и брат Надир-шаха пали жертвами гибельной неудачи. С тех пор лезгины стали считаться непобедимыми. Русские, заняв Кахетию, уже поколебали эту грозную славу еще при Кнорринге, а на долю Цицианова досталось сделать то, чего не мог сделать Надир-шах, – взять Белоканы и окончательно разрушить разбойничье гнездо, постоянно державшее в страхе все Закавказье. Поводы к этому представились очень скоро.