Читать книгу - "Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов"

Тот, кто пишет о Кавказе, говорит о крайностях, а тот, кто пишет о России — о сущности русской души, — говорит об излишествах. На Кавказе эти две души слились в битве, и это имело ужасные последствия.

История жизни Шамиля, потомков которого Лесли разыскала в скромной квартирке на берегу Босфорского пролива, — часть истории расширения Российского государства, периода так называемых мюридских войн. Шамиль и его наводившие ужас на врагов воины вели священную войну с Россией: каждый взмах саблей приближал их к раю, обещанному Аллахом. Отрубленные головы, правые руки, уши врагов служили разменной монетой. Чем отважнее был молодой джигит, тем больше человеческих голов и рук висело у его седла и тем больше ушей было нанизано на его хлыст. Левые руки почти не имели никакой цены — потеря одной руки не мешала кавказцу воевать. Но известно, что наибы — воины-монахи, привлеченные Шамилем в его армию фанатиков, — никогда не сдавались врагу живыми. В мрачных горах Дагестана, на границе христианского мира с мусульманским, поражение от них терпели отряды царской армии.

Прочитав «Сабли рая», Гари направил Лесли, которая гостила в Лондоне у матери, восторженную телеграмму: «Это необыкновенная книга, она войдет в классику. Восхищен».

Обретая определенную известность, Гари стал меняться. Вместо обходительного, неловкого и часто наивного молодого человека возник тяжелый субъект с непомерным себялюбием, как пишет Лесли Бланш: «…Римский император, впадающий в безумие, является всё чаще… Эгоизм, который поощряла в нем мать, начал разрастаться до угрожающих размеров. Его безразличие к чувствам окружающих порой граничило с жестокостью».

В последние месяцы в Лос-Анджелесе всякий раз, когда Ромен Гари должен был принимать в консульстве высоких гостей, он предупреждал Лесли: «Слышите, тратьте как можно меньше!» А когда приехали «чертовы депутаты» из Франции, он распорядился: «Найдите им каких-нибудь старлеток». Он ничего не делал, ходил с мрачно-отстраненным видом и, побегав утром в Гриффитс-парке, запирался у себя в спальне или в кабинете. Как-то раз его навестил нью-йоркский литературный агент супругов Гари Роберт Ланц. Первым делом он зашел на кухню поздороваться с Лесли, которая, засучив рукава, готовила с Катюшей фуршет на 150 персон. Ланц уже собирался подождать в гостиной, как вдруг на кухню, весь в белом, зашел Гари с рукописью в руке: «Лесли, — произнес он невозмутимым и серьезным голосом, — у меня проблема литературного свойства». Лесли тут же оставила работу, взяла рукопись и принялась читать. Закончив, она обратила внимание автора на частые повторы, утяжелявшие текст, на что Гари оскорбленно ответил: Oh! Let it tell again, let it tell twice!^[59]

На бесконечных протокольных встречах, где его мрачному взору не представало ни одной хорошенькой женщины, он, не скрывая скуки, пренебрегал даже минимальным уважением к гостям и мог внезапно встать из-за стола и выйти, не произнеся ни слова. В разговоре с Лесли он называл «тупых буржуев», с которыми ему слишком часто приходилось общаться, кодовым словом krugly. Как-то вечером, когда гости уже собирались уходить, Лесли нашла мужа спящим на шубах, сваленных в кучу на кровати в соседней комнате. Ей пришлось закрывать дверь и с помощью Ивонны-Луизы Петреман переносить одежду гостей в другое место, чтобы никто не увидел Гари в таком состоянии.