Читать книгу - "В тени славы предков - Игорь Генералов"

Двое дочерна измазанных кузнецов с молчаливым почтением взирали на князя. Владимир оглядел мастерскую, подумал о чём-то своём, вымолвил только:

— Будут тебе заказы, мастер. И харалуг будет добрый. Всё ныне поменяется.

Требования варягов нарушили налаживающееся течение дел. Владимир наказал расплатиться и отринул от себя эту заботу, и вот она вернулась в лице Стейнара. Князь держал в мыслях предложить остаться у себя некоторым хёвдингам, среди них был и ядарец. Теперь же, когда Стейнар в большой палате княжеского терема требовал дань, Владимир едва сдерживал себя, чтобы не отдать приказ прирезать его здесь же.

Казну трогать Владимир не собирался, она была нужна на иное: железо закупить у немцев, послов с подарками разослать в сопредельные страны, да и много чего ещё. Брать заём у купцов — не с того начинать надо. Считали, прикидывали и так и эдак, выходило, что придётся чёрный бор брать со смердов — две гривны от рала[212].

Обсуждали вечером только ближними людьми во Владимировой горнице. Князь был спокоен — час назад он секирой развалил в щепы дубовое бревно. Зато Волчий Хвост не находил себе места:

— Сволочи! В угол нас загнали! Назавтра грабить порешат! При Святославе и представить такое нельзя было!

Хвост налил из жбана в достакан квасу и единым махом его опрокинул. Владимир, которого зацепил невольный намёк на то, что он ещё недостоин предков своих, сказал:

— Я не буду собирать чёрный бор! Ты, Хвост, верни смолян! Кальв Олавсон, ты со мной?

— Знаешь, конунг, — Олавсона задели слова князя, — хоть и были между нами несогласия, но в себе сомневаться повода я не давал!

— Ратиться нельзя с варягами. Сил у нас не достанет, — молвил Добрыня. — Смоляне, если и вернутся, то особо дела это не решит. К северам послать — так те как с Ярополком поступят: пришлют пару сотен кметей, и всё. Морские росы прийти просто не успеют, варяги тоже не дураки ждать так долго.

— Такой силы, как у морских росов, нам ой как недостаёт! — пожалился Хвост.

— Эйвинд Гадюка, Одд, Берси Плешивый, Орм Козопас, Бьёрн Бьёрнсон, клянусь единственным глазом Одина; я спалю их дома в Упланде, если они не перейдут на нашу сторону! — пообещал Кальв.

— Платить не будем! — упрямо повторил Владимир.

— Тянуть тогда надо, — предложил Добрыня. Турин, привлекая к себе внимание, громко стукнул кулаком по лавке:

— Я с Блудом сёла объеду, немало ещё тех людей осталось, кто со Святославом ходил. Они и сами помогут, и приведут кого ещё.

— Пойдёт Блуд-то?

— Деваться нынче ему некуда. О нём, как о переветнике[213], только и молвь. Наш он теперь полностью!

— Шатко всё это, — засомневался Добрыня, — и опасно. Варяги, если прознают, то в голову им всякое взбредёт.

Владимир повёл шеей, выдал ещё одну, только что рождённую мысль:

— Двоюродный дядя мой Игорь, что на Хортице русами правит, задолжал роду моему за то, что помощь не оказал отцу, когда он с печенегами бился. Я грамоту к нему пошлю с гонцом. Менее чем через седмицу он её получит.

— Если печенеги не споймают, — мрачно рёк Хвост, — сбежавший Варяжко их на нас зело подбивает.

— Один да с проводником проскочит, — заверил Добрыня, — только Игорь — гадина та ещё, поэтому из грамоты он должен понять, что никто ни о чём не забыл, но и оскорбиться не должен.

— Решили, други, — подвёл итог Владимир, — каждый из нас знает, что делать. Для начала оттянем выплату на месяц. Если за это время я не соберу людей, то не будет мне больше удачи на русском столе!