Читать книгу - "Князь Александр Невский - Ирина Александровна Измайлова"

Галдёж усиливался.

Сава встал, распахнул полу шатра и вышел.

Мимо шатров двигался довольно большой обоз с русской данью – несколько гружёных телег. За обозом подростки-татарчата гнали коз, а дальше шли, уныло потупив головы, два десятка русских девушек, закутанных в какие-то лохмотья. Многие из них плакали. Позади скакали двое воинов-татар.

Одна из девушек, споткнувшись, упала на колени, и воин, подъехав, слегка кольнул её в ногу копьём. Девушка, ахнув, с трудом поднялась. Из-под порванного подола сарафана показалась тонкая струйка крови.

В какой-то момент Сава потерял самообладание. Он сделал шаг назад, под полог шатра, при тусклом свете лучины нашёл свой меч и вновь бросился наружу. Но не успел и до половины обнажить лезвие, как перед ним вырос Эрих.

– Ты что?! Другого способа героически сложить голову тебе никак не найти?

Сава и сам уже понимал, что поступил глупо, но в ожесточении бросил:

– Стыдно смотреть и ничего не сделать!

Тот же татарин между тем вновь погрозил копьём той же девушке, которая хромала и стала отставать от остальных.

Эрих решительно подошёл к татарину и с такой силой дёрнул его за стремя, что тот едва не полетел с седла.

– Э-э-э-й, ты что делаешь?! – зарычал он, видя, что перед ним европеец, и не решаясь сразу кинуться на него.

– Это ты что делаешь, собака?! – вскричал фон Раут. – Ты портишь ханскую дань! Как смеешь трогать присланных для хана женщин?

– Я только уколол её! – Смущённый таким напором, оправдывался воин.

– От твоего грязного копья у неё может начаться заражение. А она молодая и красивая, и её может захотеть кто-то из мулюков, а может быть, и сам хан… Если тебе хочется кому-то сделать больно, бей плетью своего коня, купи и зарежь барана, но чужого добра не трогай!

– Нечего учить меня, латинянин! – угрюмо огрызнулся татарин, но оставил девушку в покое.

Обоз удалялся, сопровождаемый толпой татарчат, шутки ради шугающих коз и кидающих комья земли в пленниц.

Друзья возвратились в шатёр. Сава подкинул дров в маленький очаг, пламя, уже почти угасшее, вспыхнуло ярче – в шатре стало светлее.

– Хорошо ты его! – усаживаясь на прежнее место возле входа, одобрил Сава. – И вроде прав перед ним оказался.

– На самом деле они – трусы! – зло бросил фон Раут. – Они побеждают только своей несметной массой. Слыхал от кого-то, что и у них бывают богатыри, что один на один на бой выходят, да только тогда, когда уверены, что противник во много раз слабее…

– С Александром ни один бы не вышел! – угрюмо фыркнул Сава.

– С тобой или со мной тоже едва ли! – сказал Эрих. – Обычно мужчины умеют друг друга оценивать…

Сава неожиданно спросил:

– Эрих, а ты почто не женился до сих пор?

Тот слегка растерялся, потом ответил:

– Как тебе сказать, друг… Некогда было. И девушки хорошей до сей поры не нашёл. Знаю, что надо. Через год мне сорок сравняется, а у меня ещё детей нет. Слушай! У тебя ведь дочь есть?

– Две! – улыбнулся русский. – И сыновей четверо. Старший и сам уж женился.

– А старшей дочери сколько?

– Восемнадцать. Поскорей бы сосватали, не то ведь почти перестарка…

– За меня её отдашь?

Сава слегка опешил, но понял, что друг не шутит, и с сомнением пожал плечами:

– Ольгу-то? Да ты ж её никогда и не видал!

– И что с того? Она уродина, что ли?

Сава так и подскочил:

– Как это уродина?! Все говорят, что красивая!

– Так отдай.

– Но… Ты же – рыцарь. А я из простых.

Эрих рассмеялся, обнимая Саву за плечи:

– Я видел тебя в бою. Ты – великий воин, значит, тоже рыцарь. И ты – мой друг. Что же, я дружить с тобой могу, а на твоей дочери не могу жениться? Скажи уж, что не хочешь отдавать за немца!

Сава ответил смехом на смех товарища:

– Что же я, дружить с немцем могу, а дочь за него выдать не могу? Ты – православный, а остальное уж не важно. Погоди – вернёмся, и засылай сватов. Дал бы только Бог князю нашему на свадьбе быть!

– Дай Бог! – подхватил Эрих.

– Слушай! – спросил вдруг Сава. – А ты никогда не рассказывал, как православным стал-то… Это после того, как князь Александр отца твоего спас?

– Позже, – качнул головой Эрих. – Не так это было просто. Но сомневаться в католической церкви я стал ещё раньше. А главное – в непогрешимости его святейшества. Ну что, друже? Ночь не кончилась, а нас уж разбудили. Давай теперь наоборот: я немного посплю, а ты покараулишь.

– Согласен.

И Сава добавил ещё дров в крохотный очажок.

Глава 13

Тряпичный младенец

Утром, наступившим вслед за той самой ночью, которую Сава и Эрих проводили в своём шатре, князь Александр и его дружина подъехали к маленькой деревянной церковке. Александр увидел её с холма и понял, что она, скорее всего, разорена. Однако ему захотелось войти в неё, и он махнул рукой дружинникам, велев спускаться с холма следом за ним.

Оказавшись у порога церкви, все путники перекрестились, но вошёл, низко пригнувшись, только князь. Чудом уцелевшая среди разорённого и покинутого села церквушка была мала и пуста. Образа в иконостасе потемнели.

Подойдя ближе, Александр стал прикладываться к обездоленным иконам, шепча молитву. Потом медленно опустился прямо на пол, обхватив руками голову. У него вырвался то ли вздох, то ли стон:

– Господи! Что ж это такое?! Храмы Твои не должны быть пусты и разорены… Доколе ж всё это длиться будет, а мы терпеть? Доколе, Господи?!

Он поднял голову, в глазах стояли слёзы. И вдруг князь увидел: только что тёмный, едва различимый на доске образ Богородицы просветлел. Словно совсем недавно написанный, он сиял свежими яркими красками. Огромные глаза Божией Матери были полны слезами, как и его глаза, но отчего-то не скорбью, а надеждой исполнено прекрасное иконное лицо.

Александр вдруг услышал звучащий ниоткуда, негромкий женский голос:

– Храм не пуст, раз ты в него вошёл! И Русь не опустеет, покуда есть кому за неё молиться и кому за неё сражаться… Ты просил заступиться за неё перед Господом. Но Он и так её не оставит. Русь – Мой дом, Моя обитель. Какой же добрый сын отдаст на вечное поругание дом своей матери? Не плачь, князь – не напрасна твоя молитва и твоя жертва! Как не напрасен пепел городов