Читать книгу - "Ошибка императора. Война - Виталий Надыршин"

Хоть и медленно, но день вступал в свои права. Светало. Серость бледного дневного света усиливал садящийся на землю кратковременный туман. И тишина… С улицы – ни звука.

Но вот за дверью послышались скрип половиц и позвякивание посуды.

– Проснулся… Что за слуги?.. Спят дольше хозяев, – пробормотал адмирал.

Поёжившись, он приподнялся и захлопнул форточку. После чего взял перо, открыл чернильницу и поначалу нехотя, затем всё быстрее стал дописывать донесение. Писал бегло, размашисто, но аккуратно. Закончив, пробежал глазами первую часть донесения, в которой он докладывал главнокомандующему, что к началу октября возведены или продолжают строиться семь бастионов с двумя десятками батарей, что вместе со снятыми с затопленных кораблей пушками вооружение сухопутной обороны доведено до трёх с половиной сотен стволов. И что душа всего великого строительства укреплений – неугомонный инженер-полковник Тотлебен, коего надо бы отметить на высочайшем уровне.

А ещё Корнилов отмечал крайне низкую ответственность интендантской и прочих служб. И в качестве свежего примера приводил такие доводы: «Не можем сладить, ваша светлость, с мортирами, кои поставили вчера на четвёртом бастионе, в которые не лезут бомбы, равно как и бомбовые трёхпудовые орудия не выдерживают пальбы. Недавно поставили таковую на шестом бастионе, как тут же отскочил винград^[91]… А ещё казаки просят сапог. Я решил им выдать, однако они все претендуют, чтоб им не выдавали сапоги за две трети их жалованья…»

Раздался стук в дверь, в приоткрытую щель показалась голова слуги:

– Ваше превосходительство! Самовар готов. Изволите завтракать?» – и, посопев носом и пару раз шмыгнув, слуга просящим голосом проговорил: – Побереглись бы, Владимир Алексеевич. Кажон день спозаранку, чуть свет ужо на ногах. Пошто так можно?

Корнилов улыбнулся:

– Поди, и тебя замучил, чуть свет вставать-то… Тьфу… Сбил ты меня. Однако, кажись, спас ты сейчас как минимум пару воров-интендантов. Начал было писать светлейшему князю об их делишках… Ладно, пока так отправлю. Давай мундир, одеваться буду.

Уже к шести часам у подъезда дома стояла оседланная лошадь. Корнилов вместе с флаг-офицером в чине капитан-лейтенанта Жандром и двумя казаками выехал осматривать укрепления четвёртого бастиона^[92], который защищал центральную часть города и располагался всего в верстах трёх-четырёх от дома. Там, по его расчётам, должен находиться полковник Тотлебен.

Сидеть верхом на коне в последнее время Корнилов уже привык. Его перестало смущать, что брюки его задирались к коленям, что тело всё время подпрыгивало в такт скачки, а ноги от необходимости сжимать круп коня быстро уставали. Но адмирал терпел, сносил эти неудобства как неизбежные атрибуты верховой езды.

«Всё лучше, чем трястись на бричке, – успокаивал он себя, с удовлетворением глядя на своего флаг-офицера, тоже не привыкшего к подобному виду передвижения. – Чего не скажешь о казаках. Сидят, как вкопанные, в сёдлах. В душе, видимо, посмеиваются над нами, флотскими».

Туман почти рассеялся, день предвещал быть тихим и спокойным. Проехав лёгким шагом Екатерининскую улицу, Корнилов выехал на перекрёсток с улицей Морской, где располагалась Театральная^[93] (бывшая Фонтанная) площадь. Слева возвышались водозаборная башня и красивое каменное двухэтажное здание театра с четырьмя колоннами на фасаде. В центре площади – рынок, за ним начиналась Бульварная высота, на склоне которой велось строительство четвёртого бастиона. Немного левее виднелись костры лагеря одного из полков гарнизона.

Постёгивая уздечкой своих коней, адмирал и флаг-офицер стали медленно подниматься по крутому склону. За ними, соблюдая дистанцию, следовали казаки. До цели оставалось ещё около вёрсты, когда Жандр произнёс:

– Всё хочу узнать, ваше превосходительство, откуда взялось название Малахов курган?

Корнилов вопросу не удивился:

– Точно не помню, капитан. Где-то, кажется, в 1827 году на Корабельной стороне вблизи кургана поселился переведённый из Херсона капитан Михаил Малахов. На самом кургане квартировала рота одного из экипажей, которой он и командовал. А на северном склоне кургана были пещеры, оставшиеся от каменоломен, в которых жили семьи совсем бедных матросов, не имевших средств даже на нехитрую хатёнку под крышей. Так вот, этот Малахов и его солдаты, как могли, помогали этим бедолагам. Позже это место так и назвали Малаховым курганом.

Вскоре показался один из брустверов четвёртого бастиона. В проём одного из порталов, впрягшись в лямки, солдаты затаскивали тяжёлую пушку. Руководил этой операцией, направляя орудие строго по центру, сам Тотлебен. Чтобы не мешать, Корнилов спешился. Осмотрелся.

На территории бастиона трудились женщины. При виде Корнилова с их стороны донеслись смех и возгласы:

– А адмирал-то наш, девки, статный, хорошенький. Одно плохо в нём – женатый!

Послышался смех. Жандр усмехнулся:

– Известный контингент, ваше превосходительство. Проститутки… Живут за Театральной площадью. Понимают, что их притоны первыми попадут под вражеский обстрел. Добровольно помогают.

Корнилов промолчал.

Закончив установку орудия, полковник Тотлебен подошёл к адмиралу.

Осмотр укреплений произвёл на адмирала хорошее впечатление, чем не преминул воспользоваться Тотлебен. Он тут же пожаловался Корнилову:

– Земли для насыпей не хватает. А какой у нас грунт, сами знаете. Кирки колотят о камни. Издалека таскаем землю в мешках. Мучаемся… Лопат и кирок, ваше превосходительство, не хватает.

– Как так?! Судя по тем суммам, что отпускались на закупку шанцевого инструмента, его в переизбытке должно быть.

– Да разве только это… Порой и кормить-то нечем моих землекопов. Куда всё девается?.. Воруют, поди, Владимир Алексеевич.

Корнилов опять промолчал, лишь гневно глянул куда-то в сторону.

И чтобы уж совсем не расстраивать своего начальника, тут же не без тени некоторого хвастовства Тотлебен доложил о храбрости своих рабочих и солдат:

– Они, ваше превосходительство, не бросали работу и во время пальбы со стороны неприятеля. Ничего не боятся, черти…

– Вы, Эдуард Иванович, не шибко это приветствуйте. Беречься надо. И сами на рожон не лезьте. А служивым и землекопам передайте мою благодарность. А по поводу воровства… Не впервой слышу… А лопаты будут, непременно…

– За ними уже ушёл обоз в Одессу. Поди, вскоре прибудет, – вставил флаг-офицер.

На том осмотр укреплений второго бастиона и закончился.