Читать книгу - "Мятеж реформаторов. Когда решалась судьба России - Яков Гордин"

Доказать это предположение на сто процентов возможности нет. Для этого не хватает данных. Но никакое иное объяснение того, что сделал (вернее — не сделал!) Милорадович 12–13 декабря, не выдерживает критики.

Как бы то ни было, Милорадович сознательно предоставил заговорщикам свободу действий, с тем чтобы вмешаться, когда он сочтет нужным и как он сочтет нужным.

Милорадовича погубили его огромное самомнение и неверная оценка расстановки сил. Он явно считал, что у "генеральской оппозиции" и у "офицерского заговора" общие интересы.

В воспоминаниях Якушкин приводит дошедшую до него фразу Николая, произнесенную после прощания с умирающим Милорадовичем: "Он сам во всем виноват!"

"Русский Баярд" мыслил слишком узкими и устаревшими категориями. С Якубовичем и Булатовым он нашел бы общий язык. С Рылеевым и Трубецким — нет^[43].

И остается еще один немаловажный вопрос: соответствует ли Милорадович как личность этому стилю поведения в кризисный момент?

Я попытаюсь ответить на этот вопрос несколько необычно, но, на мой взгляд, достаточно серьезно.

После смерти генерал-губернатора в его бумагах нашли удивительное письмо, которое стало потом предметом расследования.

"С.-Петербург

июля 31 дня

Сиятельнейший граф, милостивый государь.

Обстоятельства, которым мне надлежало повиноваться с юных лет, побудили меня приступить к такому занятию, которое я ненавидел, счастье и несчастье попеременно посещали меня, первому я немного радовался, а второму печалился, и около осьмнадцати лет кружился я в вихре приключений, в сие время питая в груди моей врожденную склонность к добродетелям. Первый мой отъезд из города на расстояние около тысячи верст ужаснул меня положением бедных крестьян в деревнях, тогда я подумал о владыках мира в худшую сторону, но обстоятельства не дозволяли политическим образом помогать несчастному человечеству, часто я размышлял, что время моей жизни утекает, а деятельного еще не произведено мною, напоследок решился искать себе особу в компанию, но по замыслам и плану должно сыскать компаньона добродетельного, умного, притом богатого, чтоб на полезные дела в случаях жертвовал своим капиталом (который впоследствии пропасть не может), а все сии качества признал я в вашем сиятельстве, и затем писал к вам письмо, которое вы получили 6-го числа за черною печатью. В оном я говорил, что государь содержит войска на щету Европы, для разорения той же Европы, и что перемена общенародных разных законов, для составления в единообразные общественные законы, означающие мною, в течение тридцати лет Европу освободят от ужасной бедности и доведут до высшей степени просвещения. Еще вы были тогда малолетны, когда французская кампания принесла в жертву императоров людей числом более миллиона, с теми, кои по разным случаям, касающимся до кампании, умирают. Они на раненых смотрят хладнокровно, стало быть, сострадание к несчастным и добродетель с ними в раздоре. Впрочем, из бывшего письма вы усмотрели и далее о некоторых обстоятельствах, которые я не почитаю за приличное здесь упоминать.

Царь правдивый, преступник и палач рождены на одной земле, и она всех нас питает, следственно, земля всем мать, а потому в бывшем письме я назвал вас братом, но по гражданскому уложению мое сословие есть купец.

Ненависть сильной руки и за истину оклеветать может. Антон Иванович с юных лет содержался в слюшенской крепости и там заколот, преступление его состояло в том, что он был наследник престола. Мирович казнен, сожжен и пепел развеян за то, что хотел его избавить от заключения. Император Павел во дворце вельможами умерщвлен, то не должно ли жестокой участи каждому остерегаться.

В таком кругу, в каком вы обращаетесь, не только ушами слушают, но и ртом подхватывают речи, затем и в своем доме не надлежит говорить свободно. Особа ваша значит не то, что частное лицо, занимающееся соблюдением одного своего интереса, но вы, может быть, глаз правосудия, и угождения достойным уважения без взглядов на чины и титулы. Здесь кстати сказать: прусский король Фридрих, между прочим, писал к Вольтеру: "Бога ради, пишите ко мне просто, как к человеку, и презирайте со мною чины, титулы, весь облик наружный".

Его сиятельство Михайло Долгоруков, который ныне в отставке, и что недавно жил на Царицыном лугу, на прошедшей святой неделе отправлял должность палача. Он в своем кабинете, где только великими делами занимаются, своими руками кучера высек кнутом; такому князю нельзя предлагать о добродетельных делах, — следовательно, добродетель ищет себе добродетель, невзирая на неравное сословие, злодей же, гордяся родом, утучняется народною кровию и ищет подобных себе злодеев.

Сиятельнейший граф, я человек холостой, родства у меня нет и потому за удобное почел вас к себе пригласить для собеседования о предлагаемой мною материи, а мне к вам явиться неспособно, потому что вы окружены многим количеством людей, через что не могло бы последовать какое-либо подозрение. Если Бог благоволит приняться за дело, то, может быть, тайна потребует, чтоб мне в дом к вам ходу не иметь, а чтоб свидание иметь только у меня в доме. Прежде всего вы должны мне оказать свое бескорыстие и расположение высылкою пяти тысяч рублей с сим же извозчиком, запечатанные в пакет без надписи вручите с приказом, чтоб извозчик сей пакет отдал тому, кому я приказывал, мною же меры приняты к получению пакета от извозчика. Если же мне без сего опыта вам объявить имя свое, и вы не быв согласны к восприятию дел, то я по гроб должен лишиться покою и от ужаса трепетать правительства. Когда же я получу от вас деньги, то буду разуметь, что вы желаете взойти в дело, а потому и возвещу вам о месте пребывания и о имени через письмо, а сам буду ожидать вас к себе в дом, как друга человечеству. Впрочем, лучшей удобности к короткому сближению знакомства я не нашел, между тем предваряю, что вам не надлежит думать, чтоб я сии два письма сочинил и послал к вам для того, чтоб выманить у вас сей капитал, ибо я оный имею, при том бы писать бы уж более, если насчет обмана, ибо для вас не важны и 25-ть тысяч рублей. Только я вас заверяю, что страсть влечет искать сподвижника в делах, и повторяю прошедшего письма заклятье, и что самую смерть ни во что ставлю противу добродетели. Затем, пожелав всякого благополучия, остаюсь с истинным высокопочитанием

Вашего сиятельства Милостивого государя нижайший преданный покорный слуга брат"^[44].

"Брат" — это, естественно, "масонский след"…

По поводу этого уникального документа после окончания следствия над декабристами заведено было "Дело о письме от неизвестного, коим граф Милорадович приглашался к злонамеренному действию". Дибич отправил письмо военному министру Татищеву на экспертизу. Эксперты Военного министерства сличили почерк неизвестного "брата" с почерками недавно осужденных государственных преступников, но идентичного не нашли…