Читать книгу - "Александр Беляев - Зеев Бар-Селла"

«Чистое, светлое, сухое помещение в две комнаты. На полках связки дел, аккуратно перевязанные. Отрадное впечатление. Мурманск может быть спокоен за свою историю.

Какую историю? Заглянем на крайнюю полку.

— „Дело по обвинению гражданина такого-то в самовольном занятии комнаты“ 1920 г.

Такими делами пестрят полки.

Что ж, допустим, это тоже история, будущий историк города сможет установить, что жилищный кризис существовал в Мурманске и в 1920 г.

— А где у вас отчеты за старые годы Севтралтреста, архив гражданской войны?

На этот вопрос мы получаем удручающий ответ. Архив гражданской войны (отчеты тоже) был свален в сарае милиции беспорядочной грудой. Если кто интересовался этим архивом, приходил, рылся и уходил, оставляя после себя еще больший хаос.

Из милиции архив был переброшен „навалом“ в дырявый сарай — в Колонизационный поселок, за 1 ½ км от Мурманска, где он пребывает и сейчас.

Снег, пробивающийся сквозь щели, засыпал архив толстым слоем. Придет весна, архив погибнет.

Работники архивного бюро толкались во все двери, просили, били тревогу и пока добились только того, что получили обещание перевести архивное бюро, — вместе с остатками архива гражданской войны еще дальше, за 3 ½ км от города, в небольшой домишко на болоте, куда весной ни хода, ни проезда и где в случае пожара никакая помощь немыслима.

Архив гражданской войны гибнет»^[302].

К концу статьи Беляев, как мы видим, о траловой промышленности словно напрочь забывает. И совершенно правильно делает. На Мурмане она появилась лишь в 1924 году, с образованием Севгосрыбтреста. Но написать его историю никак невозможно — в 1929–1930 годах все руководство треста было объявлено вредительским и арестовано. Кого-то расстреляли, кого-то отправили в концлагеря. Что тут писать? Историю вредительства? Такие истории сочиняют в другом ведомстве.

Зато Гражданская война к траловому флоту вообще никакого отношения не имеет. Перед Первой мировой войной по Баренцеву морю ходило всего четыре русских траулера. После революции Центросоюз и рыбопромышленник Беззубиков создали рыбопромышленную компанию. Приобрели у англичан 12 военных тральщиков и переоборудовали для рыбного промысла, но до прихода красных в 1920 году работу наладить так и не смогли.

Что заставило Беляева бить тревогу? Долг гражданина или интеллигентская истерика перед лицом гибнущих памятников истории?

Полагаю, ни то ни другое. То, что историю траловой промышленности написать нельзя, ему наверняка стало ясно практически сразу. Вот он и решил сменить тему: раз фантастика пришлась не ко двору, возьмемся за историческую беллетристику. Историю опишем самую недавнюю. А поскольку к тому, что кровавым катком прокатилось по этим местам, лично Беляев причастен не был, то мурманская историко-революционная ложь не могла так испоганить душу, как повествование о ялтинских днях.

Написал он что-то об этом или нет — неизвестно. А осенью писатель покинул Мурманск навсегда — понял, что полярной зимы с полярной ночью ему не пережить. Получил причитающиеся за полгода «северные» (в целях борьбы с «летунами» надбавку эту выплачивали лишь по истечении шести месяцев непрерывной работы), вошел в бревенчатое здание вокзала и сел на ленинградский поезд.

* * *

В 1935 году вышла повесть Беляева «Чудесное око» — в Киеве и на украинском языке. Рукописный оригинал пропал, и потому, когда понадобилось вернуть книгу русскому читателю, пришлось совершить обратный перевод.

Только здесь отобразил Беляев свои мурманские впечатления.